Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– И губы у нее такие же, – Джон поворочался, – но ничего не случится, ничего не может случиться…

Чтобы отвлечься, он посчитал на пальцах дни. Открытку на безопасный адрес Гладиатора, кузена Максима, они отправили из почтового отделения за углом от пансиона. Унылая комнатка с засиженными мухами образцами марок примостилась между кафе и лавкой, как выражался Джон, всякого барахла, где Халида удачно поторговалась за горсть звенящих браслетов.

Религиозность не мешала девушке щедро мазать глаза тушью:

– Пророк поощряет желание женщины понравиться будущему мужу, – сухо сказала Халида, – а я жду своего избранника, Красного Принца… – Джон заранее ненавидел араба, не сходящего с языка у напарницы:

– Открытку мы послали в пятницу, – муэдзин стих, – а сегодня вторник…

В открытке с видом Цитадели, желая другу быстрее появиться в Дамаске, они сообщали адрес пансиона. Они понятия не имели, как часто Максим навещает столицу, однако им требовалось дождаться кузена. Джон, впрочем, был уверен, что местные боевики не пренебрегают газетами, где скоро должно было появиться их с Халидой интервью:

Джон, наконец, заставил себя подняться. В туалетном закутке, в мутном зеркале он увидел лицо, похожее на его снимок в американском паспорте:

– Если не считать того, что я отрастил проклятую бородку, – бородка напоминала козлиную, – и волосы у меня теперь по плечи…

Сняв дешевую квартирку в Джексоне, штат Миссисипи, Джонатан Брэдли, уроженец Мобиля, штат Алабама, еще более глубокого юга, устроился уборщиком, барменом и кассиром в захудалый ночной клуб:

– Аарон смеялся, что я словно Отец, Сын и Божий Дух, – он выплюнул в заржавленную раковину зубную пасту, – но заведение было маленьким, я один со всем справлялся… – Джонатану пару раз удалось выйти на сцену с гитарой. Он играл битлов, кубинские мелодии и антивоенные песни.

Сюда он тоже привез инструмент. В углу комнатки стоял покоробившийся фанерный футляр, обклеенный портретами команданте Че и значками пацифистов.

Джон повертел в крепких пальцах медвежий клык. В афинском ресторане на него повеяло сладкими пряностями. Голос с нью-йоркским акцентом сказал:

– Какой у вас интересный амулет… – глядя в ее темные глаза Джон едва вспомнил ответ на пароль:

– Мы выпили кофе, – он включил электрическую плитку, – я предложил показать ей Акрополь при лунном свете… – привыкнув к легким связям в Лондоне и Америке, он удивился, когда Хайди отстранилась от его объятья:

– Словно Надя в поезде, – тоскливо подумал Джон, – Фрида готовится к свадьбе, – он старался забыть девушку, – а Хайди я тоже не нужен… – Халида отчеканила:

– Мне говорили, что ты профессионал, – глаза девушки блеснули недовольным холодком, – профессионалы себя так не ведут. Для моей будущей задачи нельзя размениваться по мелочам. Я должна приехать в Сирию такой же, как сейчас… – Джон неловко заметил:

– Вообще есть разные пути, – вспоминая разговор, он покраснел, – можно, как бы лучше выразиться… – Халида вскинула твердый подбородок:

– Нельзя. Моя цель не должна ничего заподозрить. Я религиозная девушка, пусть и американка. Я не могу заниматься такими вещами, пусть я и американка… – натянув джинсы и футболку, Джон взял паспорт:

– Недолго нам осталось быть американцами. Журналисты предупреждены… – он сделал анонимный звонок в «Аль-Баат», крупнейшую газету страны, – сегодня у американского посольства их ожидает шоу… – он снял с плиты зашипевший кувшинчик с кофе.

В дверь постучали. Халида несла лотки из фольги:

– Фалафель, хумус, бобы, яйца, – под мышкой она зажала пахнущий горячими питами пакет, – очищай стол, потом отрепетируем акцию.

Запустив в угол паспорт американца Брэдли, Джон смешливо отозвался: «Очистил».

В Джексоне, штат Миссисипи, Джонатан Брэдли не терял времени зря. В его маленькой квартирке лежали учебники арабского языка и размноженные частным образом левацкие брошюры. Девиц Джонатан к себе не водил, отговариваясь тем, что он далеко живет. Джонатан обретался в доме наискосок от ночного клуба, где он работал, однако девушек нельзя было пускать к себе из соображений безопасности.

С кузеном Аароном он встречался в городском парке или у него дома, в неухоженной квартирке неподалеку от синагоги:

– Руки не доходят убраться, – объяснял рав Горовиц, – я провожу в Джексоне всего один шабат в месяц… – кузен объезжал маленькие еврейские общины, разбросанные по глухим уголкам южных штатов: