Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Мы всех распугали выстрелами, – из мусульманского квартала, доносились отзвуки автоматного огня, – надеюсь, что мы обойдемся без жертв… – вчерашняя атака на сектор Газа, закончившаяся падением территории, стоила израильским войскам больше пяти сотен погибших и раненых бойцов:

– Но нас хотя бы не бомбят, – порадовался Моше, – летчики молодцы, они вдребезги разнесли египетские и сирийские аэродромы. Скоро и я возьму в руки штурвал…

Пока ему надо было не выпускать из рук автомат. Судя по карте, Стена была совсем рядом. Взвод Моше, по его расчетам, должен был первым оказаться у цели. Перехватив оружие одной рукой, он пощелкал пальцами.

Ни один из его ребят, разумеется, раньше и ногой не ступал в Старый Город:

– Но мы не все сабры, вроде меня, – понял Моше, – у нас служит много сефардских парней. Хотя их привезли в Израиль детьми, они все равно, что родившиеся в стране… – он с удовлетворением посчитал поднятые пальцы:

– Периметр чистый, – не желая рисковать, взвод проверял все дома по дороге, – можно двигаться дальше…

В первые мгновения Моше даже не понял, что перед ними Стена. Они вынырнули в узкий проход, над головами показалась полоска голубого неба. Мощные камни, поросшие на стыках мхом и травой, уходили вверх. Моше остановился:

– Не может быть такого, откуда здесь взялся папа… – мягкий голос сказал:

– В Песни Песней говорится: «Вот, он стоит за этой стеной». Мидраш толкует данное предложение, как знак, указывающий на извечное присутствие Бога в Храме и вообще, – отец повел рукой вокруг, – на Храмовой Горе. Мудрецы настаивают, что Стена, – ладонь отца коснулась камней, – будет стоять всегда. В общем, – профессор усмехнулся, – я с ними согласен…

Моше крикнул: «Папа!». Авраам повернулся. На выпачканном пылью лице сына сияли серые глаза. Юноша стянул каску с мокрых от пота, коротко стриженых рыжих волос:

– Он похож на Эстер, – ласково подумал Авраам, – очерк лица ее, решительный. Пусть мой мальчик будет счастлив, пусть эта война станет его последней. Пусть все мои дети не знают ничего, кроме счастья… – профессор весело отозвался:

– Я увлекся лекцией и забыл, что рации заработали, – он подмигнул сыну, – передай кому следует, что Храмовая Гора в наших… – раскинув руки, Авраам улыбнулся.

Сухо треснул выстрел, Моше рванулся к отцу:

– Папа, милый… – он не слышал ответного огня десантников, не видел свалившегося в проход трупа какого-то араба. Кровь из разнесенного пулей виска отца полилась ему на руки. Моше приник губами к холодеющему лбу, к затуманенным глазам:

– Папа, папочка, милый, не умирай, пожалуйста… – рыдал юноша, – папа, как мы без тебя…

В проход высыпали десантники, кто-то запел «Атикву», хрипели рации:

– Храмовая Гора в наших руках! Повторяю, Храмовая Гора и Стена Плача в наших руках…

Моше стоял на коленях, баюкая большое, мертвое тело:

– Папа, папочка… – юноша согнулся от боли, – не оставляй нас, пожалуйста…

Сзади кто-то защелкал фотоаппаратом, до Моше донесся крик:

– Лучше сними веселье у Стены! Сейчас приедет главный раввин армии, он протрубит в шофар…

Слезы Моше капали на теплые камни, смешиваясь с засыхающей на солнце кровью отца.

– Ликера Grand Marnier в Израиле не найдешь, – мадам Симона сбивала творожный крем, – дома мы всегда готовили сырный торт именно с ним.

Анна, подпоясавшись фартуком, резала лимоны:

– Ликер достать можно, – женщина задумалась, – но я не уверена насчет его кашрута… – свекровь выпятила губу:

– У нас и так не кошерная кухня, раввины приедут со своей едой в пластиковых судках… – мадам Симона фыркнула.

Столовая пустовала. На ужин собралось едва ли полсотни человек из полутысячи членов кибуца. Детей и подростков в первый день войны эвакуировали в Тель-Авив:

– Как в сорок восьмом году, – вздохнула свекровь, – когда мы потеряли Жака, благословенной памяти, – она вытерла сгибом пальца заблестевший глаз, – ты тогда носила Жаклин… – Анне не нравился пристальный взгляд свекрови:

– Она всегда замечает, кто из женщин ждет ребенка, даже когда остальные ничего не видят, – испуганно поняла Анна, – она может догадаться, что я… – женщина выжала лимоны в миску:

– Да, – заметила она, – а сейчас мы не смогли проводить девочку, куда бы Жаклин не направилась… – мадам Симона поджала губы:

– Нам все равно ничего не скажут, хотя месье Поль обещал звонить с новостями от нее… – свекровь добавила: