Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– До туалета она тоже не добежала, – вздохнул парень, – понятно, почему она пьет. Жид с фотографии ее бросил… – в холщовом рюкзаке кузины он обнаружил старомодные туфли на каблуке и помятую юбку армейского фасона. На дне сумки болтались клочки фото. Сложив обрывки, Адольф понял, что кузина избавлялась от снимка бывшего приятеля:

– Она приехала сюда из Иерусалима, – юноша листал записную книжку, – она говорила, что ее бывший парень летчик, он сейчас в армии… – Адольф прислушался к хрипящему радио. Сводка обещала, что израильские войска к вечеру войдут в Восточный Иерусалим:

– Бои идут на протяжении бывшей зеленой линии, – сказал диктор, – напоминаем, что вчера наши парашютисты заняли Рамаллу… – Адольф подумал об известном ему особняке:

– Надеюсь, что Юсуф-шейх и Мохаммед успели уйти в Иорданию, – вздохнул юноша, – пока я не доберусь до Европы, я не узнаю об их судьбе… – диктор добавил:

– Вчера наши войска вернули себе Латрун. Впервые с сорок седьмого года шоссе между Тель-Авивом и Иерусалимом полностью контролируется Израилем…

После войны за независимость часть дороги рядом с Латруном перешла в руки иорданцев. Израильтяне добирались до Иерусалима объездными путями. Адольф привык к тряским автобусам Эгеда, к запаху пыли осенью и каплям дождя на стекле зимой.

Занятия в ульпане Еврейского Университета начинались в восемь утра. В столовой кибуца Адольф выпивал быструю чашку кофе. Юноша засовывал в бумажный пакет питу с толикой оливок и мягкого сыра. В семь он стоял под жестяной крышей остановки на повороте к кибуцу.

Адольф знал водителей на маршруте по имени. Весело здороваясь, он пробирался на свободное место или устраивался на ступеньке, по соседству с дремлющими солдатами. Он съедал питу, склонившись над учебником или тетрадью с грамматическими упражнениями.

Кроме иврита, Адольф изучал и арабский. Официально он не мог посещать университетские занятия, но преподаватели не обращали на такое внимания:

– Дядя Макс обрадуется, – он листал ежедневник кузины, – у меня теперь почти свободный арабский язык и в иврите я преуспел. Иврит понадобится для допросов пленных израильтян или если мы организуем здесь акцию устрашения…

Календарь был еврейским, с отмеченными праздниками. На странице выходных после Шавуота, кузина криво нацарапала: «Хупа». Адольф взглянул на разметавшиеся по засаленной подушке рыжие волосы:

– Бедняжка, жид ее бросил перед свадьбой… – он почти хотел найти парня и отправить его на тот свет, – но это к лучшему, ее больше ничто не удерживает в стране. Фредерика в обиде на него, а значит, и на остальных евреев. Она арийка, но она пока этого не знает… – Адольфу стало жалко кузину:

– Она оправится, – твердо сказал себе юноша, – стоит ей попасть под крыло дяди Макса, и она расцветет… – диктор частил:

– Кроме падения Гуш-Эциона сегодня в полдень… – он прервался:

– Подождите, пришли срочные новости. Продолжается бой за Арсенальную горку. Парашютисты —десантники под командованием полковника Моти Гура рвутся к Старому Городу. Сегодня вечером Стена Плача и Храмовая Гора могут оказаться в наших руках…

Больше ничего интересного в ежедневнике не было. Адрес квартирки Адольф записывать не хотел:

– Я все запомнил, – выйдя на крохотную кухню, он зажег сигарету, – война закончится, и я увезу отсюда Фредерику…

В Тель-Авиве он успел навестить городской почтамт, где заказал телефонный разговор с неким номером в Цюрихе. Стоя в будке, Адольф слушал механический голос:

– Оставьте сообщение после сигнала, – номер был безопасным, – в случае необходимости вам перезвонят… – он спокойно сказал: «Передайте дяде, что я встретил нашу родню». Здесь дядя связаться с ним не мог, но Адольф не сомневался, что Феникс приедет им навстречу, едва они окажутся в Европе.

Выкинув окурок в форточку, он обвел глазами грязный линолеум, пустые бутылки из-под водки и пива у обшарпанной стены, капающий, перевязанный набухшей марлей кран. По полу шествовал большой таракан. Решительно припечатав, насекомое ногой, Адольф пробормотал:

– Так случится со всеми жидами и с их проклятой страной. Сейчас они выиграли, но рано или поздно арабы их сомнут и сбросят в море…

Присев на диван, он осторожно коснулся руки кузины. Алый лак на обгрызенных ногтях облупился, у нее не сошли царапины и ссадины от раскопок:

– Все будет хорошо, Фредерика, – нежно сказал Адольф, – скоро я отвезу тебя домой.