Вадим Огородников - Киев – Бердичев. Сахалин – Хабаровск. Рассказы старого офицера. Бытие. Книга 3

На базе кадрированного полка был создан учебный центр по подготовке молодых солдат к службе. В составе ограниченных контингентов войск в странах тогдашнего социалистического лагеря – Германии, Польше, Венгрии, Чехословакии, где наши вооруженные силы являлись гарантом революционного порядка и предоставляли возможность этим странам на относительно стабильное развитие, без всякого беспокойства за сохранность своих границ, и посягательств на внутреннюю политику и ничем не оправданное содержание большой армии. Это давало возможность этим странам развиваться экономически и социально с огромным опережением своего куратора-СССР, являвшегося гарантом политического и экономического спокойствия. И они, за малым исключением, развивались успешно.

В конце мая 1956 года, сразу после амнистии, объявленной Указом Президиума Верховного совета СССР ряду уголовных преступников и политических заключенных (сюда следует отнести бандеровцев, которых судили не по политическим статьям, а по уголовным), они не служили в армии и не имели военных специальностей пришлось призываться на трехмесячные сборы и получать такую специальность. Кадрированные части были использованы для такой подготовки, большой потенциал офицеров и сержантов применился для организации учебных пунктов, призванных к быстрому и качественному обучению уже взрослых, а, иногда и очень взрослых мужчин, чтобы они были приписаны к военкоматам по полученным военно-учетным специальностям. Мобилизационная готовность касается всего общества, тем более, что быстро приближалось время, когда количество парней призывного возраста резко сократится в связи с сокращением рождаемости в период Великой отечественной войны. До той поры оставалось три года, и об этом надо было думать, и Организационно мобилизационное управление Министерства обороны знало об этом и принимало меры.

Мой взвод состоял из пятидесяти бывших бандеровцев, и нас, офицеров, предупреждали, что это люди, которые убивали партийных и советских работников, совершали акты саботажа и неповиновения, пришедшей на смену фашистской оккупации Советской власти. Что с ними будет чрезвычайно трудно и в обучении, и в командовании ими, хотя это люди, которые все имеют специальность шоферов, и их научить управлению танком, его устройству и обслуживанию будет относительно не сложно. Так комплектовались все учебные команды амнистированных, по гражданским профессиям, что имело свои бесспорные положительные качества. Я должен был обо всех проявлениях, в том числе и в разговорах, враждебности по отношению к советской власти или идеологии докладывать немедленно уполномоченному особого отдела. Но эти люди за восемь-десять лет в лагерях получили такое воспитание и закалку в воздержании от пустословия, что за три месяца ни одного слова, направленного против политики партии никто не услышал.

Проводились политические занятия, (У Куприна этот предмет солдатского образования назывался «Словесность»), изучались основные положения истории ВКП (б), внешней и внутренней политики текущего времени, и, стоит отметить довольно прилежное изучение этого предмета, не исключаю, что определенные моменты вызывали между некоторыми из них споры, но явной враждебности или желания поставить под сомнение положений политики партии заметить было невозможно, хотя, иногда, на их лицах появлялись скептические улыбки. Наша задача была, чтобы обучаемые прониклись идеями Коммунистической партии, как минимум, и для этого в наши подразделения были направлены лучшие силы политработников полка. Успехи, конечно, были невелики, уж очень много времени они впитывали другую идеологию. Хотя на вопросы политработников все солдаты отвечали, как требовалось, что давало право каждому «политрабочему» думать о достигнутом большом успехе в перевоспитании бывших врагов.

Многократные инструктажи и предупреждения политработников и особого отдела были не по адресу. Солдаты, которым было близко к сорока годам, оказались очень дисциплинированными, серьезно относились к уставам и изучению материальной части танка, с большим удовольствием водили боевые машины, лихо преодолевали препятствия, а в перерывах между занятиями самозабвенно пели, пели украинские народные песни, современные хоровые и эстрадные песни, старинные русские. Надо сказать, что за время ссылки они выучили русский язык отлично, и между собой изъяснялись на русском, хотя, забываясь, в свободные минуты, в казарме, или в курилке, переходили на украинский, их тогда было интересно слушать, ведь западно-украинский диалект изобилует польскими и венгерскими словами, которые, подчас, и непонятны восточному украинцу.