Константин Петришин - Битва за ясли господни

– Праздник все же, – сказал он капитану Хомякову и улыбнулся. Но тут же, спрятав улыбку, продолжил: – Ну, вот… День прошёл, а мы живы…

– Значит, богу так угодно, – ответил капитан Хомяков. – Надо полагать, скоро наши подойдут…

– Подойдут. Обязательно подойдут, – согласился полковник Буамгартен. – Такую пальбу за сто вёрст можно услышать…

Дальше он не успел договорить.

Со стороны Фонтына-Банулуй раздались пушечные выстрелы.

– Никак наши!.. – неуверенно произнёс полковник Буамгартен и осенил себя крестом.

– А если турки? – Не то спросил, не то возразил капитан Хомяков.

– Нет, это наши! – ответил Баумгартен.

Тем временем артиллерийская стрельба со стороны Фонтына-Банулуй нарастала как волна в весенний паводок и становилась все отчетливее. Грозный спасительный грохот на какое-то мгновение затихал, затем снова усиливался, переходя порой в сплошной гул.

…Над позицией, которую занимали теперь войска полковника Буамгартена, повисла такая тишина, что казалось, было слышно биение сердец. И вдруг эту пугливую тишину взорвал крик «Ура!». В нем слышалось все: и отчаяние, и радость.

Солдаты вскакивали на ноги и обнимались. У многих на глазах были слезы.

Полковник Буамгартен обернулся к стоящим за его спиной капитану Хомякову и майору Коломийцеву и глухим от волнения голосом произнес:

– С праздником вас, господа офицеры!..

4

В 8 утра 25 декабря в Моцецей услышали интенсивную орудийную пальбу со стороны Читати, и генерал Бельгард приказал играть тревогу.

В половине девятого войска были выстроены на дороге.

В 9 часов выступили из селения.

Генерал Бельгард с 1-м и 2-м батальонами егерей и конной батареей двинулся ускоренным маршем по дороге по направлению на Гунию. Командиру Одесского егерского полка, генералу Жигманту, приказал с 3-м и 4-м батальонами и с другой конной батарей двинуться по дороге на Фантына-Банулуй.

Утро выдалось на удивление ясное. Слегка подмораживало. Устоявшаяся за ночь тишина стыла в прозрачном воздухе, нарушаемая лишь хрустом снега под ногами движущихся батальонов.

Из Моцецей войска вышли налегке, оставив все имущество под охраной караульного взвода.

…Полковник Костанда с тремя сотнями донских казаков и двумя эскадронами гусар выступил на четверть часа раньше отряда генерала Бельгарда в сторону Гунии для разведки.

Тем временем гул артиллерийской канонады со стороны Читати все усиливался.

Генерал Бельгард торопился, он понимал – каждая потерянная минута будет стоить чьей-то жизни, а может и не одной.

На полпути до селения Гуния, где дорога расходилась – одна на Гунию, другая на Читати, колонну встретил полковник Костанда и сообщил, что селение Гуния занято небольшим турецким отрядом. Генерал Бельгард приказал полковнику Костанда выбить турок из Гунии своими силами, а сам повернул отряд на дорогу к Читати.

…Было около двух часов пополудни, когда 1-й и 2-й егерские батальоны подошли к Фантына-Банулуй.

Генерал Бельгард сразу оценил обстановку, Он распорядился открыть огонь по туркам из орудий с временной позиции и выстраивать батальоны в ротные колонны. Вскоре к Фонтына-Баналуй подошёл и генерал Жигмант с 3-м и 4-м батальонами.

Посовещавшись с ним, генерал Бельгард принял решение на правый фланг отряда выставить шесть рот: четыре роты в первой линии и две роты, карабинерские, во второй с двумя орудиями. Командовать правым флангом поручил генералу Жигманту.

Шесть рот взял под своё начальство и приказал построить их в центре тоже в две линии: четыре орудия расположил на соседней высоте.

На левый фланг поставил две роты. Одну егерскую, другую карабинерскую. Командовать левым флангом поручил полковнику Костанду.

Когда построение было закончено, генерал Бельгард подъехал к Жигмонту.

– Если вы готовы, начнем, – сказал он.

– Я готов, – ответил Жигмонт.

Турки, заметив подошедшие русские войска, сразу же открыли огонь из орудий, хотя русские батальоны были еще далеко и ядра явно не долетали до них.

«Занервничали – отметил про себя генерал Бельгард. – Это хорошо»…

Он приказал своей артиллерии сделать не более двух залпов по турецким батареям и став во главе первой линии ротных колонн, верхом на своем кабардинце повел их в наступление.

Когда до неприятеля оставалось не более сотни саженей, турки выдвинули против правого фланга наступающих конную батарею и почти в упор ударили по ним гранатами. Одна из гранат разорвалась за спиной генерала Жигмонта. Он почувствовал сначала тупую боль под лопаткой, затем в глазах стало темнеть.