Константин Петришин - Битва за ясли господни

Надо было подготовить донесение о результатах Синопского боя на имя генерал-адъютанта князя Меньшикова, в подчинении которого находился Черноморский флот и войска Азово-Черноморской береговой линии.

Нахимов собственноручно составил донесение, чтобы нигде не было упомянуто его имени, и приказал отправить в Варшаву.

И сразу начались будни. Корабли эскадры требовали ремонта. Одновременно на корабли завозились ядра, шрапнельные снаряды, порох, продовольствие. Командирам кораблей Нахимов отвел неделю, по истечению которой эскадра должна была выйти в море на патрулирование в территориальных водах России.

…Как-то, уже в конце дня, когда Нахимов, устав до изнеможения, возвращался домой, у подъезда его встретила пожилая просто одетая женщина. В руках она держала небольшой сверток из полотенца.

Завидев Нахимова, женщина пошла ему навстречу.

– Павел Степанович, простите ради бога за то, что тревожу вас, – сказала она, – ни мое имя, ни моя фамилия вам ничего не скажут. Я пришла к вашему дому по велению сердца и прошу не отказать мне – примите этот образ Николая Чудотворца. С ним я много лет тому назад посетила святые места в Иерусалиме и хранила как зеницу ока. Теперь же, во славу вашего подвига, хочу передать эту икону вам.

Все это было настолько неожиданно, что Нахимов даже растерялся. Принять икону, с которой эта женщина побывала в святых местах и, которая для него много значила, он был не вправе. Но и не принять – значит обидеть доброго человека.

– Я не знаю, имею ли я право взять вашу икону, стоившую вам таких испытаний. Ибо весь наш подвиг был ничем иным, как выполнением воинского долга перед православной верой и Отечеством. Это слишком дорогой подарок… – взволнованно ответил Нахимов.

– Павел Степанович, – мягко прервала его женщина, – вам судить о важности того, что сделали вы. Однако и я уверен, что поступаю правильно.

Нахимов бережно взял в руки сверток.

– Я благодарю вас, – сказал он, с трудом сдерживая волнение.

– Павел Степанович, образ Николая Чудотворца имеет большую силу, – продолжала незнакомка. – Послушайте моего совета. Этот образ повесьте в своей каюте и сделайте список для ношения на груди. Пока он будет с вами, бог защитит вас и сохранит вам жизнь на долгие годы.

Нахимов не сдержался и развернул полотенце. На него глянул суровый лик Николая Чудотворца, однако в этой суровости не было того, что вызвало бы чувство страха или опасения. Взгляд внушал спокойствие и уверенность. Он, словно, притягивал взор, и от этого из души уходила тревога.

Нахимов поднял глаза. Он хотел еще раз поблагодарить незнакомую женщину, однако на месте ее не было…

Через два дня Нахимову матрос-умелец сделал точную копию иконы Николая Чудотворца с обрамлением из серебряной нити. Все два дня Нахимов был под впечатлением этой странной встречи у подъезда своего дома. И как-то сразу успокоился, когда надел на себя эту маленькую иконку.

…8 декабря в Севастополь прибыл генерал-адъютант князь Меньшиков.

Первым делом он побывал на кораблях, принявших участие в Синопском бою, и от имени государя вручил награды экипажам, затем посетил госпитали и тоже вручил награды героям сражения и только после этого поехал в штаб флота. Обнял вице-адмирала Нахимова и с улыбкой произнес.

– Ну что же, Павел Степанович, ваше имя уже произносят по всей России наравне с именами Лазарева, Ермолова, Кутузова и Суворова. Вы теперь народный герой! А посему позвольте выполнить волю государя-императора нашего и зачитать при всех Высочайшую грамоту на ваше имя.

Князь Меньшиков взял из рук своего адъютанта царскую грамоту и стал читать. – «Вице-адмиралу Нахимову. Истребление турецкого флота при Синопе, вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется в морской истории. Статус военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия указывает награду за ваш подвиг. Исполняя с истинною радостью постановление статуса, жалую вас кавалером Святого Георгия второй степени большого креста, пребывая к вам Императорской милостию нашего благосклонны».

Князь Меньшиков закончил читать, передал грамоту вице-адмиралу Нахимову и расцеловал его.

– Павел Степанович, это уже я от себя, – произнес он растроганно. – Вы все молодцы! А теперь ведите к столу. Знаю, что накрыли. И правильно сделали. Поздравить я всех поздравил, однако помянуть надо тех, кого уже не вернешь.

…В это же день князь Меньшиков намеревался отплыть в Одессу на пароходе «Херсон». Перед тем, как попрощаться, сказал.