Константин Петришин - Битва за ясли господни

– И охота, вам сударыня, в чужих письмах рыться…

– А от чего она умерла? Сестрица-то молодая была… – спросила Александра Федоровна и выжидающе посмотрела на супруга.

– Не знаю, – ответил Николай Павлович. – Говорили только, что отошла она через полтора года после моего рождения. И матушка, царствие ей небесное, тут же поручила мое воспитание англичанке Евгении Лайон. Чудная была женщина. Мы с братом Михаилом души в ней не чаяли…

– Я слышала о ней и от твоей матушки, – сказала Александра Федоровна. – А правда, что она была протестантка?

– Говорили… Однако для нас это ничего не значило. Она исправно учила нас креститься и читать «Богородицу»…Вот только старый пес граф Ламздорф не давал ей покоя со своей прихотью. Однажды я даже хотел ударить его ружьем. Он начал при нас приставать к ней!..

Императрица Александра Федоровна не сдержалась.

– Боже мой!.. Не из ума ли выжил этот Ламсдорф?

Николай Павлович слегка пожал плечами.

– Может быть… Я припоминаю, как он не раз хватал меня за воротник и бил головой о стену за какую-либо провинность, а она смело бросалась и защищала меня от разъяренного старца. Родительнице, царствие ей небесное, было не до нас. Этим и пользовался Ламсдорф, чудовище о двух ногах…

Такое откровение супруга Александру Федоровну удивило. Он никогда не говорил с ней о своем детстве, а она не спрашивала, боясь потревожить его память. Александра Федоровна знала, что Николаю Павловичу не было и пяти лет, когда убили его отца – императора Павла, и, что его матушка, Мария Федоровна, была причастна к смерти мужа.

Николай Павлович тем временем допил чай и собрался, было вставать из-за стола, однако Александра Федоровна остановила его вопросом.

– Ты можешь мне сказать, зачем твой канцлер дожидается тебя с раннего утра?

Николай Павлович взял пустую чашку, покрутил ее в руках и поставил на место.

– Дело неотложное появилось, – произнес он после минутной паузы. – Князь Воронцов сообщил, что с разгромом турок на границе, они возобновили снабжение оружием Закавказских племен по морю. Я намерен пресечь эти действия. А Нессельроде мне нужен для совета…

– Может пора уже других иметь советчиков, – и Александра Федоровна вновь выжидающе посмотрела на супруга.

Николай Павлович слегка удивился. Однако вида не подал и только спросил:

– А это чем тебе не угодил?

– Стар и труслив. И много советов дал тебе, от коих не было пользы, – ответила императрица. – Ну да бог с тобой… Воля твоя. Иди. Вижу ты уже мыслями со своим Нессельроде.

Александра Федоровна действительно угадала. Николаю Павловичу не терпелось скорее встретиться с канцлером Нессельроде. Донесение князя Воронцова не давало ему покоя. Он твердо решил наказать турок за их вероломство и уже распорядился вывести в море из Севастополя эскадру под командованием вице-адмирала Нахимова с указанием крейсировать у турецких берегов и перехватывать неприятельские суда, идущие к берегам Кавказа.

Однако уже на следующий день граф Титов доложил, что в Босфоре появились английские пароходы и купеческие шхуны, загруженные оружием и боеприпасами для кавказских горцев. Николай I тут же приказал послать еще одну эскадру под командованием контр-адмирала Новосельского в составе 7 кораблей с задачей войти в подчинение вице-адмиралу Нахимову и действовать объединенной эскадрой в зависимости от условий.

Эскадра вице-адмирала Нахимова имела в своем составе семи фрегатов, два корвета и один щлюп. Еще четыре военных парохода стояли в Севастополе и находились в распоряжении вице-адмирала Корнилова в готовности выйти в море, если понадобится, на помощь эскадре вице-адмирала Нахимова.

Делиться своими тревогами с императрицей Николай Павлович не стал. «Не женского ума это дело…» – решил он.

…Вызов к государю в неурочное время встревожил Нессельроде не на шутку.

О том, что он будет приглашен во Дворец, ему стало известно еще с вечера. Нессельроде передумал все. Первым делом прикинул в уме: «Не Титов ли что донес?» Хотел вызвать к себе Титова и аккуратно узнать, но решил, что слишком много чести будет для него. Ночь спал плохо, а утром попросил супругу, чтобы она перекрестила его в спину, и поехал в Зимний. Уже по дороге вдруг вспомнил о письме, отправленном накануне Венскому правительству. В нем он спрашивал, как отнесутся в Вене, если Россия провозгласит независимость сербов, болгар и Дунайских княжеств.

Нессельроде видел в провозглашении независимости этих территорий единственная возможность заручиться поддержкой славян и обеспечить России военный Союз на все случаи жизни.