Константин Петришин - Битва за ясли господни

– И как же я, по вашему мнению, должен в такой ситуации вести себя? – спросил князь Меньшиков.

– Очень просто, Александр Сергеевич, – ответил Титов. – Нет необходимости выражать презрения к Людовику в лице его подданных. Видите себя обходительно, но и не уступайте ни в чем. Если в Константинополе будет французский посланник де Лавалетт, что вполне вероятно, дело тогда осложнится. Этот человек не имеет ни стыда, ни совести, но умен и тверд в своих убеждениях. Если будите с ним общаться, постарайтесь понять, чем руководствуется Людовик Наполеон в этой неприглядной истории.

– И чем же он может руководствоваться, на ваш взгляд?

Этот вопрос действительно интересовал князя Меньшикова.

Титов загадочно улыбнулся.

– О-о-о, дорогой князь! У этого новоиспеченного монарха на уме может быть: первое – стремление взять под свое покровительство французское духовенство и прослыть в качестве духовного пастора католической церкви в Европе. Разве это не привлекательно?

– Может быть, – подумав, согласился князь Меньшиков. – Что ещё?

– Он может искать конфликт с Россией для достижения своих далеко идущих целей, побудив при этом к действию против нас Турцию, Англию, Бельгию и другие державы, которые боятся нашего влияния, как в султанате, так и в Европе.

Князь Меньшиков на этот раз с удовлетворением отметил про себя логичность мыслей графа Титова и, пожалуй, впервые отнесся к нему с уважением.

– Если даже одно из двух ваших предположений верно, – сказал он, – ожидать от Людовика Наполеона какой-либо разумной уступчивости нам не придется.

Меньшиков уже почти был уверен, что на переговорах в Константинополе основной узел ему придется развязывать не столько с турками, сколько с французами и англичанами.

– Есть еще одна деталь, – продолжил граф Титов, – о которой я вам должен сказать. Буквально на днях французский посол был у меня и предложил договориться в споре о Святых местах тайно… Он имел ввиду подписать тайный договор между нашим государем и Людовиком Наполеоном, – пояснил граф Титов и, заметив недоумение на лице князя Меньшикова, добавил. – Представьте себе, Александр Сергеевич, это не бред. Дипломатия —грязное дело….

– Тайно от Турции? – уточнил князь Меньшиков.

– Совершенно верно, Александр Сергеевич…

– Ну и что же вы ему ответили, если не секрет?

Сказанное графом Титовым заинтересовало Меньшикова не менее, чем предшествующий разговор.

– Я ответил: пока Париж будет отрицать все ранее достигнутые договоренности между великими державами о праве на Святые места, другие договоренности не будут иметь значения. Тем более что в нашей дипломатии всякое тайное через какое-то время становится явным.

Князь Меньшиков не смог не согласиться с мнением графа Титова. И все же решил уточнить.

– Государь знает об это?

– Знает. Он одобрил мой ответ. Государь уверен, что Людовик Наполеон задумал очередное коварное дело против России. Хотя… – граф Титов на мгновение задумался. Потом продолжил: – В предложении французов я усматриваю желание избежать прямого столкновения с нами. Этого тоже нельзя отрицать. Посол даже уверял, что в случае нашего согласия будет отозван из Константинополя их посланник граф де Лавалетт и заменен более понимающим интересы России человеком.

– И это тоже вас не убедило? – полюбопытствовал князь Меньшиков. И вдруг подумал: «А что если Людовик Наполеон и в самом деле ищет выход из затянувшегося спора?»

И словно угадывая мысль Меньшикова, граф Титов сказал:

– Людовик Наполеон зашел слишком далеко, чтобы отступать. Да и государь ему не верит. Что же касается англичан, то тут есть надежды на взаимное понимание. Секрет весь в том, что Лондон ревниво относится к политике Наполеона и не заинтересован в усилении влияния Франции в султанате. Мои отношения с прежним министром иностранных дел лордом Русселем имели положительные результаты. Нынешний же министр лорд Эбедин мне малоизвестен. Но, тем не менее, надежда на взаимное понимание есть…

– Не означают ли ваши слова, граф, что я могу найти понимание со стороны англичан?

Граф Титов молча достал из папки, которую держал под рукой на столе, несколько листов бумаги, скрепленных печатью министерства иностранных дел и подал их князю Меньшикову.

– Это послание отправлено мною десять дней тому назад на имя министра иностранных дел лорда Эбедина, где сделана оценка политики Людовика Наполеона в Азии и описание целей вашего пребывания в Константинополе. По тем сведениям, которые я получил из Лондона, лорд Эбедин уже предпринял некоторые шаги по предупреждению недоброжелательных действий со стороны французского посланника в Константинополе. Это, князь, добрый знак. Не так ли?