Александр Карпачев - Всегда живой

Пафос Понтия показался Марку несколько излишним, но было впечатление, что все же говорит он искренне, просто как человек, а не только как командир. Дальнейший разговор подтвердил это. Понтий понизил градус, империю уже не упоминал, и они легко и приятно поговорили о быте и нравах немецких племен, окружавших их, и о настроениях в войске, оказавшемся в столь печальном месте.

А между тем место гибели армии Вара не только навевало воспоминания, но и вызывало вопросы. Немногие выжившие в той битве вексилларии легиона столпились у непримечательной, заросшей травой возвышенности. Оказалось, это был командный пункт первого легиона. Марк с большим любопытством смотрел на этот холм и пытался представить сражение. Вексилларии затеяли спор, пытаясь понять, как такое могло случиться, что их легат Куртциус прямо в разгар боя ни с того ни с сего сбежал с орлом легиона. Втянули в этот спор и Марка.

Где все произошло – сориентировались быстро. Многие до сих пор помнили спину Куртциуса, скрывающуюся в лесной чаще… Может, просто струсил? Нет, бурчали ветераны, трусом он не был… Но кто его знает, что происходит с человеком в момент смертельной опасности, сколько случаев – сегодня ты герой, а потом раз – и сломался. Да он просто с ума сошел, – говорили одни. Да он мерзавец и предатель, – утверждали другие. Но все настаивали на том, что никакой смертельной опасности еще не было, ну да, мы были окружении, бой только начался, его исход еще не был решен, еще никто не поддался панике, да и бежать в лес, полный немцев – самоубийство. А может, это он и собирался сделать? Но зачем так сложно, и зачем орел? Сдаться немцам с орлом, чтобы тебе сохранили жизнь…

Насчет живых и мертвых. Арминий отослал голову Вара Марободу, склоняя того к союзу, мол, нечего ломаться, со мной сила, я римлян разбил и бить буду. Маробод, так и не пошедший на союз, отослал голову в Рим. Если бы хоть один из трех легатов оказался живым в руках немцев, неужели бы они не раструбили об этом на весь мир? Но нет, легаты все были мертвыми, по крайней мере, так утверждали немцы, и это подтвердили выжившие солдаты. Но все ли трое? Десятки видели, как Куртциус убегает в лес с орлом, но никто не видел его мертвым.

– Да именно что не убегал, – вклинился в спор один из ветеранов. – Он спокойным шагом… У меня такое впечатление, что его что-то осенило. Сначала он долго такой отрешенный стоял, вообще не командовал, а потом лицо у него просветлело, он вынул меч, зарезал орлоносца, снял орла с древка, прижал его к груди и пошел…

– Бля, вот из-за вас таких нас чуть не расформировали, нахера вы ебалом щелкали, рядом же были, почему не остановили! – взъелся другой.

– Никто такого не ожидал, у всех просто челюсти отпали. Раз – и он уже в толпе, скинул шлем, плащ, все отличия и идет, как нож по маслу, а под мышкой орел…

– Лучше бы что-нибудь другое у вас отпало… А под мышкой у него орел, – передразнил ветеран. – А ведь только что говорили, к груди прижимал, так где правда-то.

– Да вы задолбали со своим орлом, будто на нем клин светом сошелся, лучше вспомните, как нас бросила кавалерия…

– А что тут удивительного, как драпать, у нас кавалерия всегда первая, а как погибать, так первая у нас пехота.

– Да не пробились они к Рейну, ты же знаешь…

– И ты хочешь сказать, что они получили по заслугам…

Марк подумал, что вечер воспоминаний и реконструкций окончится дракой, но все обошлось, само место остудило особо горячие головы. Марк сильно сомневался в правдивости истории, скорее это была легенда, придуманная в легионе и принятая всеми, чтобы объяснить потерю знамени и попытаться восстановить его. И ведь легион не расформировали, а собрали заново и дали тот же номер, и орла нового вручили… Хотя опять же свидетели, вон все рассказывают, показывают… но в какие только чудеса человек готов верить, а потом доказывать, что так все и было…

Решено было захоронить останки солдат и только потом продолжить преследование Арминия. После шести лет было трудно уже отличить кости своих солдат от костей чужих, поэтому разбирать не стали: всех хоронили как близких, как кровных родственников. В основание насыпанного затем над их могилой холма первую дернину положил Германик.

Поход объединенных армий продолжился. Сражение с немцами состоялось через четыре дня, но ни той, ни другой стороне оно не принесло удачи. Немцы выдержали римскую атаку, но контратаковать не решились, раненный в этой битве Арминий приказал отступить в лес, а преследовать его не имело смысла, если не было желания повторить судьбу Вара.