Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый

– Его будущее рядом со мной, – Мэнсон водрузил рядом с колой заляпанную грязными пальцами бутылку виски, – я никогда и никуда его не отпущу, – Мэнсон крикнул:

– Девочки, двигайте сюда, – в комнату просунулась растрепанная голова, – давайте выпьем…, – Ирена подсунула Мэнсону вторую бутылку колы:

– Здесь на всех не хватит, – она отвинтила пробку, – о малышках я позабочусь…

Фелт сказал ей, что за ранчо Семьи, как себя называли хиппи Мэнсона, установлена слежка:

– После выполнения программы их арестуют, – заметил заместитель Гувера, – он не ваша забота, главное – съемка на камеру…, – Мэнсон обвел глазами обкуренных, вялых девчонок:

– Пейте, – велел он, – мы станем свидетелями нового апокалипсиса…, – осушив стакан, он потряс раскосмаченной головой:

– Хелтер…, – завыл Мэнсон, – пришел Хелтер-Скелтер!

Замшевая сумка с серебряным брелоком «СМЭ» валялась на кедровых половицах террасы. Бассейн освещали расставленные по краю свечи в керамических плошках. На тихой воде плавали розовые лепестки:

– Очень хорошая вечеринка, – одобрительно сказала Хана, – необязательно напиваться в хлам, – она хихикнула, – или забивать косячки…, – перед женщинами стоял кувшин с лимонадом:

– При тебе я даже сигареты не курю, – провозгласила Хана, – девочке такое ни к чему…, – Шэрон Тэйт кивнула:

– Доктор тоже считает, что будет девочка. Он говорит, что я так ношу…, – Хана вспомнила свой аккуратный живот:

– Я ждала Регину, – женщина незаметно сглотнула, – я выбирала для нее платья и туфельки, я думала, что буду счастлива, пусть и только с ней вдвоем…, – она неожиданно робко попросила:

– Можно…, – хрупкая ладонь протянулась к большому животу Шэрон, – или тебе не нравится, когда…, – подруга рассмеялась:

– Брось. Так принято, на счастье…, – она прижалась щекой к щеке Ханы, – клади, конечно…, – Хана ловила сонные движения ребенка:

– Она дремлет, – Шэрон зевнула, – перед родами они утихомириваются, чтобы потом дать жару матери и отцу…, – Хана не отрывала рук от шелкового, просторного платья подруги:

– Не могу, – внезапно поняла женщина, – я больше не могу. Хочется жизни, прямо сейчас…, – в доме гремела музыка, кто-то крикнул:

– Хана, иди сюда! Мы сделали маргариты…, – Хана поднялась:

– Маргариты мне можно, завтрашняя запись только после обеда. Отдыхай, – она поцеловала подругу, – я вызову такси…, – днем Хана навестила городской почтамт Малибу:

– Посылка в Лондон, – клерк поколдовал над клавишами калькулятора, – с ускоренной доставкой…

Пакет с фотографической пленкой должен был оказаться на Ганновер-сквер послезавтра. Хана перещелкала блокнот Краузе. Листы покрывали ровные ряды цифр:

– Он всегда пишет шифром, – женщина прикусила губу, – но в Лондоне разберутся, что за сведения внутри. Если он встречался с фон Рабе, он может знать, где сейчас Полина…

Хана не собиралась судить девятнадцатилетнюю девушку:

– Я в ее возрасте полдня валялась пьяной, – вздохнула женщина, – и полдня приходила в себя. Не говоря о том, что я спала со всеми, кто подворачивался под руку…, – об Аароне она думать не хотела:

– Он меня бросил, – Хана отсчитала деньги за посылку, – у него жена и скоро появятся дети. Наши дороги разошлись навсегда…, – клерк вежливо предложил:

– Возьмите чек, мисс Дате, – юноша покраснел, – вы, наверное, не согласитесь оставить автограф…, – Хана расписалась на оборотной стороне того самого чека.

Тетя Марта однажды предложила ей возместить почтовые расходы. Хана с чувством отозвалась:

– Я больше трачу на сигареты, – она помолчала, – и мне нельзя хранить чеки. Краузе тоже может рыться в моих вещах. Он не скрывает нашей связи, беглые нацисты могут приказать ему проверить меня…, – Хана не хотела рисковать даже в деталях.

Осушив стакан с маргаритой, она пробралась к висящему на стене передней телефону:

– Не такси, – сердце опять заболело, – то есть такси, но пусть меня заберет Краузе. Я не могу сейчас оставаться одна…, – Хана знала, что адвокат не спит:

– Он работает по ночам и сейчас не поздно, – женщина взглянула на часы, – только полночь…, – Краузе снял трубку с первого звонка:

– Я приеду через четверть часа, – ласково сказал он, – ты хочешь вернуться в отель или потанцевать где-нибудь…, – Хана носила короткое черное платье и сверкающие серебром шпильки:

– Потанцевать, – она встряхнула распущенными волосами, -приезжай, милый, я соскучилась…