Юлия Краснова - Белое сердце. Исторический роман

В городе сейчас неспокойно. Кое-где даже валяются снаряды. Совсем недавно было большое выступление рабочих, матросов и солдат. Я смотрела из окна, как они огромной толпой шли по улице.

А потом откуда-то по ним стали стрелять и несколько человек упали. Остальные же тоже открыли огонь. Я отпрыгнула от окна и упала на пол. Как оказалось, вовремя. Пуля разбила окно, и вниз полетели кусочки стекла. Мне очень повезло, что я не поранилась.

После этого события терпение маменьки лопнуло, и она заявила: « Все. Мы уезжаем».

Я очень боялась этого момента с самой Февральской революции. Маменька не уезжала только потому, что верила в князя Львова – главу Временного правительства. Еще моя бабушка Августа Александровна приятельствовала с отцом Львова.

Но теперь было ясно, что даже князю не под силу усмирить революцию.

Маменька опасалась за нас, поэтому решила уехать в мирную Францию, куда уже уехали многие наши родственники.

В апреле матушка получила письмо из Парижа от своей кузины Елизаветы Александровны Шереметевой, где та сообщала, что ее дочь Екатерина сбежала в ночь перед отъездом. Никто не знал, где она сейчас. Маменька спрашивала меня, ведь мы с Катей общались, но я ничего не знала о ее планах.

Весь сегодняшний день маменька не упускала меня из виду, будто боясь, что я поступлю как сестра.

Неужели она догадывалась?

Итак, сегодня был день моего выбора. Выбора между семьей и любовью. Смогу ли я?

Я беззаботно улыбнулась Кириллу и залезла в экипаж. Все должно выглядеть совсем не подозрительно.

Затем я положила на сидение конверт с письмом и выбралась наружу.

– Куда ты? – спросил Георг, даже не поворачивая головы.

– Я забыла свою куклу… Хотела взять с собой, – соврала я первое, что пришло в голову.

– Малышка Тина! – поддразнил меня Кирилл.

– Я уже взрослая! – возмутилась я. – Мне уже семнадцать лет!

– Для нас ты всегда будешь маленькой, Кристина, – объяснил Георг. – Нашей маленькой сестренкой. Хоть в сорок лет.

– Ты к этому времени будешь дряхлым стариком, – парировала я.

– А ты толстой и морщинистой, – не остался в долгу брат. Иногда мне кажется, что он не смог бы жить, если бы ему не над кем было издеваться.

– Хватит! – подвел черту Кирилл. – Тина, иди поторопи маменьку.

Я кивнула и пошла к дому, следя за тем, чтобы не перейти на бег. Ладони вспотели. Мне казалось, что сейчас кто-нибудь из братьев разгадает мой план и вернет обратно.

Тем временем я вошла в дом.

– Маменька!

– Что? – раздался ее голос откуда-то сверху.

– Кирилл зовет Вас.

– Скажи ему, что я спущусь через пять минут.

– Хорошо.

И тут настало время действовать. На цыпочках я побежала через весь дом к задней двери. Хлопнула ею и оказалась на улице с противоположной стороны.

Я сбежала из дома.

Со всех ног я припустила бежать подальше от своего дома. Меня наверняка будут искать, и спрятаться следовало хорошо.

Мне было совестно и очень жалко маменьку. Для нее это будет страшным ударом, ведь я ее самый младший и горячо любимый ребенок.

Моя маменька Александра Гавриловна, была замужем два раза. Первый брак оказался коротким, и от него у меня появился брат Георгий Сергеевич Головин.

Вторично маменька вышла замуж без согласия родителей, просто сбежав из дома с моим папенькой. Маменька его очень любила, и это чувство, как мне кажется, не угасло до сих пор.

Маменька рассказывала, что у нее родилось два мертвых ребенка и было около семи выкидышей, пока не родился Кирилл через одиннадцать лет брака.

Прошло еще десять лет, прежде чем маменька поняла, что снова в положении. Они с папенькой были счастливы и считали это чудом, но одна старуха сказала маменьке, что теперь у нее заберут одного очень дорого человека за этого «младенчика».

Мои родители никогда не были суеверными, и лишь рассмеялись.

Я родилась двадцать второго октября одна тысяча восемьсот девяносто девятого года, здоровенькая и хорошенькая.

Папенька захотел, чтобы меня назвали Кристиной. И это было последнее, что он успел сделать на земле. Мой дорогой папенька скончался второго ноября того же года…

Наверное поэтому я верю во все таинственное и мистическое, ведь та старуха оказалась права.

Я могу с закрытыми глазами представить, как выглядел папенька. На столике в моей комнате всегда стоял его портрет.

К сожалению, я совсем на него непохожа. Я хрупкая, невысокая блондинка с большими глазами, и очень напоминаю маменьку в юности.