Леонид Савельев: Комната № 13

— Солдаты бегут с фронта. Вы знаете, сколько у нас дезертиров? Два миллиона!

— С министрами нечего разговаривать. Надо просить царя назначить новое правительство. Иначе будет революция и сметет и правительство, и нас.

Все сразу испуганно замолчали.

В это время вошел Родзянко.

— Я испросил высочайшую аудиенцию, — сказал Родзянко, — и сейчас еду к государю императору.

Родзянко поехал к царю. Царь принял его и пригласил сесть.

— Ваше величество, — сказал Родзянко, — умоляю, смените правительство. В городах не хватает печеного хлеба и слаб подвоз муки. Транспорт расстроен. Паровозы портятся и ржавеют на запасных путях. Заводы вырабатывают с каждым месяцем все меньше. Надвигается голод и разруха.

Царь молчал.

— Ваше величество, — сказал Родзянко, — назначьте министрами людей, которым доверяет Дума.

Царь молчал.

— Ваше величество, — сказал Родзянко хрипло, — если вы этого не сделаете, будет революция. Вы пожнете, что посеяли.

— Ну, бог даст, обойдется, — сказал царь и улыбнулся.

Он сделал знак, что разговор кончен.

Дезертиров искали повсюду.

Поезд пришел в Москву. В вагон вошли жандармы и стали проверять у пассажиров паспорта.

Навстречу им поднялся молодой белокурый мужчина. В левой руке он держал небольшой чемодан, в правой— раскрытый паспорт.

Жандарм взял паспорт и спросил: — Откуда едете?

Пассажир сделал знак, что он не понимает по-русски.

Другой жандарм посмотрел паспорт и сказал — Финн, из Куопио, купец, можно пропустить.

Пассажир вышел на вокзал. Он поохал к знакомому рабочему.

Там он раскрыл чемодан и вынул революционные воззвания.

— Передай у себя на заводе, — сказал он, — и забрось в казармы.

Из Москвы он поехал в другие крупные города. В каждом городе у него были знакомые рабочие. Ночевать он старался каждую ночь на другой квартире. Потому что паспорт у него был подложный. Он был не финн и не купец и жил не в Куопио, а в Петрограде.

Он был членом Центрального Комитета партии большевиков.

Он вернулся в Петроград в феврале и сказал:

— Все наготове. Солдаты примкнут к нам. Зовите рабочих на улицу!

В феврале начальник охранного отделения делал доклад министру внутренних дел Протопопову.

Протопопов, развалясь в кресле, рассеянно слушал.

— Всюду недовольство, — говорил охранник. — Правительству не доверяют. На университетском празднике студенты запели вместо «Боже, царя храни»— рабочую марсельезу. Секретные сотрудники доносят: в очередях ругают министров и непочтительно отзываются о государе императоре. По заводам передают из рук в руки революционные прокламации, призывающие рабочих к бунту.

Протопопов, казалось, ничего не слышал. Охранник помолчал. Протопопов зевнул.

— У меня имеются сведения, что революционеры хотят убить одного министра, — сказал охранник.

— Кого? — встрепенулся Протопопов.

— Вас, — сказал охранник.

— Не удастся, — рассмеялся Протопопов. Охранник удивленно посмотрел на него.

— Мне нечего бояться, — сказал торжественно Протопопов. — Хотите знать почему? Наклоните ухо.

— Мне гадали по звездам, — зашептал Протопопов. — Это самое верное гадание. Звезды говорят: я буду долго жить, я— спаситель России. Звезды обещали: пока я у власти, революции не будет.

Охранник смотрел на Протопопова, не мигая.

В феврале ударили жестокие морозы. По всей стране прошли снегопады и засыпали железнодорожные рельсы. Товарные поезда с мукой застряли в пути. В Петрограде не хватило хлеба.

23 февраля начались волнения. Женщины пошли толпами по улице, крича: «хлеба, хотим есть!»

Но не только женщины шли в толпе, — шли и рабочие мужчины. И кричали не только «хлеба!»— кричали еще и «долой царя!» Над толпой появились красные флаги.

Забастовало сто тысяч рабочих. Забастовщики шли толпой к фабрикам, где еще продолжалась работа. Напирали на железные ворота, срывали калитки, останавливали машины. Городовые грозили шашками и выхватывали револьверы. Но забастовщики врывались во двор. Навстречу им из ворот фабрики уже валил народ: забастовка перекинулась на новую фабрику.

На мостах стояли патрули пешей и конной полиции. Они выполняли план Хабалова: не пускали рабочих в центр города.

С Выборгской стороны в город ехал трамвай двадцатый номер. На Литейном мосту городовые остановили его: вошли в вагон и всех, кого по одежде можно было принять за рабочего, высадили.