– Не обижайся, Андрей, – смеясь пробасил Симон и налил вина брату и себе. – Выпей, брат, залей обиду. – Затем он хотел налить и гостю-умельцу, но тот еще раз отказался.
– У вас что же, винограду совсем нет?
– Есть виноград, – улыбнулся умелец, – но мы не пьем вина, мы пьем сок.
– О, сок! – воскликнул Симон и, подозвав Самуила, сказал ему со значением: – Самуил, сока доставь для нашего гостя.
Самуил все понял и принес для иностранного гостя молодого вина. Уверенный в том, что это сок, умелец сделал несколько больших глотков.
– У нас по-другому готовят сок, – сказал он с сомнением.
Симон переглянулся с Андреем.
Когда братья тащили совсем пьяного умельца к себе в дом, Андрей сказал Симону с укоризной:
– Зачем ты опоил молодым вином чужеземного гостя, воспользовавшись его неопытностью в этих делах? Как тебе не совестно, Симон! Теперь неси его. Я сам, – как это ни скрывай, но все-таки под воздействием сложившихся и неумолимых обстоятельств придется признаться, – еле на ногах стою. Так неси же!
– И понесу: он легче ягненка. А опоил его, чтобы он не убежал. Очень интересно мне с ним побеседовать. Пусть расскажет, что за путь такой… Эй, Андрей, что это вы обнявшись улеглись на дороге?
Ранним утром крепкие и привычные к вину братья были свежи и ушли работать в море, а всё еще спавшего умельца оставили на попечении Бога. Он проснулся лишь тогда, когда братья вернулись с уловом из моря. Он выглядел растерянным, слабо пожаловался на сильную головную боль и пробормотал что-то о каком-то нарушении. Симон торжествовал победу:
– Не умеешь пить, умелец. А ведь кричал: «еще вина, еще».
Умелец вдруг закрыл глаза, сделал какие-то непонятные для братьев движения руками, а затем открыл глаза. Взгляд его уже был ясен и спокоен, и румянец проступил на его худых щеках.
– Что я говорил: ученость! – медленно и раздельно произнес Симон, выражая так свое восхищение: – Скажи, что это?
– Я уже говорил: это путь, система, я – ученик Патанджали.
– Ч-чей ученик? – переспросили оба брата.
– Па-тан-джа-ли, – по складам медленно повторил умелец.
– А путь? – беспомощно спросил Симон.
– Путь совершенствования, – умелец улыбнулся, глядя на двух удивленных и растерянных братьев. – Вернее, там не один путь, а целая система путей. Но это в нескольких словах не объяснишь. Этому надо учиться несколько лет, – говорил умелец, затем обернулся к Симону Петру и сказал с улыбкой: – А ты – плут.
Симон кивком головы подтвердил это мнение.
– Но ты тоже плут, – сказал в свою очередь Симон. – Я тебя опоил, а ты мне даже своего имени не сказал. Отказался. Так вот, вина ты не пьешь, а печеную рыбу будешь есть?
– Я могу совсем не есть, – улыбаясь, проговорил умелец.
Не знали тогда братья, что через несколько лет они вновь услышат имя великого индийского пророка, мыслителя и учителя, создателя учения йога Патанджали, но уже от своего Учителя.
Умелец уехал в свою страну, и жизнь братьев, молодая, веселая, полная и труда, и приключений, продолжалась по-прежнему. Симон, по прозвищу Камень или по-гречески Петр, как его часто называли приятели и знакомцы, по-прежнему дрался, поддерживая молву о себе и оправдывая свое прозвище.
Торговцы рыбой уважали его, хотя это уважение мало что ему давало, поскольку торговцы не прибавляли за рыбу ни ассария, и платили Симону так же, как и другим рыбакам. Но Симон высоко ценил свое умение вести переговоры с жадными торговцами, и те уверяли его, что заплатили ему несколько больше, чем другим, в знак своего особого расположения к нему, и были чрезвычайно рады, когда он, взяв деньги, уходил от них довольный, никого не прибив. А такие неприятности поначалу с ними случались, но они быстро уяснили урок и стали говорить с Симоном не только вежливо, но и заискивая у него, но всё же ни ассария ему не переплачивали, очень, между прочим, рискуя, но надеясь на нестабильность базарных цен на рыбу и на честность Симона. Кто, как не торговцы, знает, что обмануть честного человека легче всего, ибо честный человек верит на слово, если это слово кажется ему искренним. Но наивны были торговцы, думающие о наивности Симона. Симон отлично знал, что платили ему не больше, чем другим, но и не меньше, что главное. Попробовал бы торговец заплатить меньше! Но Симон делал вид, что верит их заверениям в «особом расположении», видя их трусость и внутренний трепет перед ним, и не трогал их.
– Вот жадность! – усмехаясь говорил Симон Андрею. – Боятся, что снесу им головы, а не переплатят. А других, наверное, еще и обманывают, как меня вначале. Ну, узнаю!.. Пусть только кто из рыбаков скажет, что ему заплатили меньше…
Читать дальше