Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

– Конечно, по-другому. Византийская армия построена по принципам, отработанным ещё римлянами. В имперских войсках для выноса тяжелораненых назначались особые санитарные команды из крепких солдат. Они подбирали раненых и на лошадях вывозили в тыл. У них даже были особые сёдла, с двумя стременами на левой стороне. За каждого спасённого воина санитарам платили золотом.

– Надо же… – вздохнул Гильом, – а кто платил?

– Император, из казны, кто же ещё? – удивился я. – Ну, хорошо, а как вы поступаете с ранеными?

– Оставляем в монастырях или отдаём на попечение местных жителей.

– Местных жителей? Это во враждебной-то стране?! Да их же перережут сразу, как только уйдут войска!

– Воинов креста? Не посмеют!

– Гильом, друг мой, – вздохнул я, – иногда ты напоминаешь мне неразумное дитя. Их уже посмели ранить в бою, а теперь ты ждёшь, что будут лечить?

Крестоносец начал злиться, его пальцы, сжимавшие кубок, побелели.

– Пусть только посмеют! Перевешаем всех!

– Да ведь раненым это не поможет, – возразил я.

Альда, тихонько сидевшая в уголке, увидела, что разговор принимает неприятный оборот, и решила вмешаться.

– Не гневайтесь, господин мой, – сказала она, положив руку на плечо рыцаря и заглянув ему в глаза. – Павел Иатрос задаёт вопросы с благой целью. Ведь он целитель, его призвание – спасать страждущих, вот он и хочет понять, как лучше поставить дело. А у кого, как не у вас, разузнать все тонкости устройства крестоносного войска? Ведь он ромей, а не француз, он чужой здесь.

Гильом опустил веки, тяжело вздохнул, помолчал, а потом тихо сказал:

– Простите, благородная донна. Я дал волю гневу, впустил в душу беса. Ваш учитель и мой друг во всём прав, а я виноват, и эта неправота ранит мою душу. Я провижу кровь и смерть, которые можно было бы предотвратить хотя бы частично, но никто этого делать не станет. Поход давно начался, а графы и бароны с утра до вечера грызутся за власть, как кобели за течную суку. Все хотят славы и сокровищ, но никому нет дела до простых крестоносцев. Для них люди – фигурки на шахматной доске. Никто не хочет думать о том, чем кормить войско, есть ли в лагере вода, достаточно ли фуража для коней…

– Кстати, если уж зашла речь о припасах, то после первого же боя мне понадобится множество самых разных вещей, которые, как я понимаю, не удосужились заготовить.

– Конечно. Я не присутствовал при формировании войска, но, наверное, кто-то случайно вспомнил, что нужны санитары. Их назначили и этим ограничились. Никто не желает заниматься чёрной работой. Ладно, пусть это буду я. Надеюсь, Господь зачтёт мне спасённые жизни. Что именно тебе потребно?

– Многое! Полотно для перевязок, уксус, вино, мёд. Нужны будут котлы, чтобы кипятить воду, дрова, нужны заготовки для лубков. О целебных травах и лекарственных снадобьях я даже не говорю. Понятно, что взять их неоткуда.

– Составь список, постараюсь собрать что смогу, – сказал Гильом. – Что-нибудь ещё?

– Да. Прости меня, но лагерь утопает в человеческих испражнениях и конском помёте. Сейчас жарко, а будет, очевидно, ещё жарче. В любой момент может начаться мор! И он не пощадит никого, ни простого крестоносца, ни высокородного графа.

– Чего же ты хочешь от меня? – удивился Гильом. – Я не могу заставить людей не срать, простите меня, госпожа, за солдатские слова.

– Пусть выкопают ямы за пределами лагеря и ходят испражняться туда!

– Моей власти для этого недостаточно.

– Так скажи аббату, пусть он прикажет!

– И этого я делать не стану.

– Но почему?!

– А ты подумай сам. Представь, что я пришёл к аббату Сито. Представь также, что он согласился меня выслушать, ия рассказал ему про отхожие места. Как ты думаешь, что он прикажет?

– Н-ну, может, построить эти самые отхожие места?

– Нет, друг мой Павел, он прикажет мне заняться их постройкой!

Альда тихонько хихикнула.

– Теперь понял? А я не хочу! Я рыцарь и не желаю заниматься рытьём отхожих ям! И вообще, скоро войско уйдёт из этого лагеря, и твои сортиры будут не нужны!

– На новом месте повторится то же самое.

– Я вообще не желаю больше говорить об отхожих местах! – повысил голос крестоносец, – будь любезен, избавь меня от них! Мне уже чудится, что от моей кольчуги разит дерьмом!

– Не хочешь – не будем говорить, – примиряюще сказал я. – Выпьешь ещё вина? Альда купила неплохой изюм, вот, попробуй.

– Спасибо, – сказал Гильом, принимая кубок и осторожно опираясь лопатками на шатровый шест. – Вообще, тебе надо вещами обзавестись, а то пусто в шатре, как у последнего голодранца. Но это-то как раз легко, одного целителя и его донну я уж как-нибудь обеспечу. Кстати, как твои костоправы, слушаются?