Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий

– И правильно сделал, – вздохнул Питер, – надо как можно быстрее убираться отсюда, – он рассказал Марте об аресте Вити Лопатина и месье Марселя:

– Думаю, что мы их больше не увидим, – хмуро добавил Питер, – не надо было отпускать Витьку в Ашхабад, – зеленые глаза Марты блеснули знакомым холодом. Он словно услышал мать:

– Никогда нельзя терять надежду, – отчеканила Марта, – а что касается Вити, то он поступил правильно. Я сделала бы так же, окажись ты в руках Комитета, – жена помолчала:

– И насчет Максима с Машей, – она погладила Питера по заросшей щетиной щеке, – я убеждена, что мы еще встретимся, – Питер кивнул:

– Встретимся в Париже. Когда мы с Витькой отправились на рандеву в Питере, на бензоколонку, я увидел машину покойного Артура. Я тогда пообещал себе, что непременно прокачусь на белом мерседесе-кабриолете по Парижу, с тобой, Витькой и ящиком шампанского. У Виллема теперь тоже кабриолет, – Питер хихикнул, – он перед свадьбой купил авто, ездить за дровами в лес, – брезент зашуршал, до них донесся недовольный голос барона:

– Я все слышу, – Виллем выругался себе под нос, – Питер, смени Джо, у него кровавые мозоли на ладонях. Еще и море разыгралось не на шутку…

Он прижался губами к сладким камушкам позвоночника под великоватой ей кофтой:

– На ней вещи Маргариты, – вспомнил Питер, – ее три года продержали в больничном халате. Проклятый Гурвич, – внутри поднялась тяжелая ярость, – он воспользовался беспомощным положением Марты, она едва оправилась после выкидыша, – слезы навернулись на глаза, – после всего случившегося…

Марта рассказала ему о едва не закончившемся катастрофой полете на Луну:

– Все данные о миссии уничтожили, – невесело добавила жена, – и я не думаю, что мне кто-то поверит, поэтому я…, – Питер согласился:

– Об этом будем знать только мы, – он привлек Марту к себе, – и у нас обязательно родятся дети, – услышав о маленьком Яакове Марголине, Марта обрадовалась:

– Хорошо, что у Софии все в порядке, и хорошо, что Аня с Виллемом поженились. Надя, наверное, тоже выйдет замуж, а мы с тобой…, – Питер потерся носом о ее шею:

– Мы уедем в одно местечко рядом с Ньюкаслом, я давно его присмотрел. Мне надо жить неподалеку от заводов, а тебя, наверное, засекретят, как засекретили твою маму, – Марта помотала головой:

– Я никогда не стану заниматься военными проектами. Ты говорил, что Ник тоже так решил, – она не могла поверить, что скоро увидит брата, – но и работа над мирным атомом или космическими проектами требует секретности, – Питер хмыкнул:

– Получается, что первый астронавт в семье есть, пусть это дело и тайное. Парни сказали, что Ворон подался в США. После окончания летной академии он, скорее всего, станет вторым, – Питер тоже хотел научиться водить легкий самолет:

– С островов иначе не выбраться, – он положил глаз, как выразился бы Волк, на острова Фарн в пятидесяти милях от Ньюкасла, – или можно купить мощную яхту. Для самолета требуется полоса, а на островах ее негде строить, – он очнулся от окатившей его холодной воды:

– Садись на весла, – заорал Виллем, – мы еле справляемся со штормом! Нас несет на север, а мы должны оказаться на юге, – сменив Джо на мокрой банке, Питер успел шепнуть:

– Иди к Маргарите, – лицо кузена словно окаменело, – она дремлет. Она тебя ждала, Джо, не будь дураком, – Питеру почудилось, что граф Дате хочет что-то сказать, но кузен только нырнул под брезент:

– Ему надо прийти в себя, – прокричал Виллем, – все произошло неожиданно, а Джо чувствительный человек и он молод, – Питер буркнул: «Он твой ровесник». Виллем пожал плечами:

– У меня за спиной всякие делишки. Джо ученый, а не солдат удачи. Они с Маргаритой объяснятся и все будет хорошо, – ветер стал почти ураганным:

– Надо включать мотор, – Питер пробрался на корму, – за таким воем нас никто не услышит, – Виллем сочно выматерился:

– Катера по курсу, если это можно назвать курсом, – впереди перемигивались яркие огоньки, – заводи тарахтелку, мы попробуем…, – пули захлестали по борту, в лодке завоняло соляркой:

– Теперь мы ничего не заведем – Питер отчаянно дернул за шнур, – нам пробили бензобак…

Моторка скрылась под захлестнувшей ее яростной волной.

Дождь поливал глянцевые листья подстриженных лавровых кустов. Темное небо громыхало, над морем били яркие молнии. Резкий ветер свистел в ушах, Гольдберг поглубже натянул потрепанную кепку:

– На войне мы выбирали такие ночи для атаки, – пришло ему в голову, – немцы в плохую погоду не высовывали носа наружу, – он был уверен, что мамзер, как думал Эмиль о профессоре Кардозо, тоже не выберется с виллы.