Денис Кремнев - Солдатская доля. Роман о такой далекой, но такой близкой войне

– У нашего дозора задача следить за движением тележек по железной дороге.

– Что в тележках?

– Ящики… С боеприпасами…

– Как часто проходят они?

– Раз в трое-четверо суток. Развяжите руки, давит…

Кудрин дал команду, – верёвки сняли. Пылала огнём раненая рука, на лоб наворачивался пот.

«Поверят унтерменши или нет?.. Что ещё спросят? Чёрт побери, как мне их обмануть?…» Мысли путались с чудовищной быстротой, – на фронте ведь ещё и полгода нет, а уже плен… Бесславный конец…

«Ведь отец гордился, всем соседям рассказал, что сын добудет Железный Крест, за это потом дадут поместье в Крыму, можно будет выращивать виноград и коз… Теперь меня ждёт Сибирь».

– Куда идут тележки?

Немец торопливо потирал кисти, исподлобья озираясь на Кудрина. Зорин резко ткнул стволом автомата в место ранения. Генрих скривился, шумно выдохнул:

– Орудия… Пушки.

– Далеко?

– Не могу знать.

– Сколько времени проходит между въездом и выездом? Отвечай честно…

– Часов двенадцать.

«Эх ма, а вот и наши бараны!… Батарея-то совсем близко… Получается часа два ходу по железке, разгружают час, обратный путь… Даже проще ситуация, чем казалась».

Тут же перед старшиной встал вопрос: разрушить мост с целься прекращения подвоза боеприпасов или двигаться дальше. Но задача стояла чёткая: найти местоположение батареи. Найти и по возможности уничтожить.

– Что вы передавали по рации?

«Ушлый русский, всё пытается узнать. Так это и так понятно, нет смысла скрывать..»

– Докладывал о заступлении на пост, о прохождении груза…

Кудрин задумался: «Доклады по рации… Может, пока немчуру оставить, перестраховаться, чтобы под нашу дудку плясал. Хрен его ещё знает, где их подразделения стоят. Не будет докладов, забью тревогу, а нам шумиха сейчас не в кассу.. Мы люди тихие»

Жестом подозвал Емельяна:

– Останешься в домике с фрицем и Панкратом. Надо этого радиста на крючке держать.

И тут же продолжил допрос:

– Как часто должны быть доклады?

– Раз в два часа.

Уточнив, старшина продолжил инструктаж:

– Раз в два часа он будет докладывать своим, что всё в порядке, а мы пойдём на поиски батареи. При появлении противника радиста ликвидировать, уходить в лес.

Емельян кивнул:

– Всё понял, Прохор Кузьмич. Будет у меня, как у Христа за пазухой…

Стрешнева оставили переводчиком. Человек он был проверенный и отважный, не раз выручал соратников из беды. Продуктов в доме хватило бы дня на три с лихвой, для огневой поддержки оставался пулемёт.

Немец затравленными глазами наблюдал, как разведчики уходили из домика.

«Неужели вот так вот оставят одного?», мелькнула наивная мысль у Штрейбта. Но тут же грёзы рассеялись, когда Панкрат сел напротив на табурет и спросил, сверкнув глазами:

– Когда следующий сеанс?

По замёрзшей железнодорожной насыпи, местами покрытой настом, местами закованной в лёд группа шла к мосту. До него было добрых метров двести. Старшина шёл в головном дозоре, он всегда предпочитал находиться впереди. Находясь впереди всех, видишь больше, чем все, – практически придерживался такого правила. Но только лишь на марше. В засаде, дозоре или при ведении боевых действий вёл себя иначе. Вообще не терпел шаблонных действий и никогда не руководствовался ими. Каждый матёрый разведчик знал, что шаблон, – это враг разведки. По шаблону враг может тебя различить, опознать и уничтожить. В действиях разведки должна присутствовать некая импровизация, выдумка. Прохор Кузьмич это прекрасно понимал и на полную катушку пользовался своей смекалкой.

Снег забористо хрустел под ногами, ночь была безлунной, тёмной, было на удивление светло для января. Влажность чувствовалась при каждом вдохе. Снежный лес казался исполинским великаном, что раскинулся вокруг на десятки километров, захватив в свои тиски горизонт и подперев собою небо. Разведчиков этот «исполин» нисколько не страшил, только наоборот, помогал укрыться от вражеских глаз.

Сеанс связи окончился быстро. Генрих отчётливо понимал, связываясь со штабом дивизии, что теперь он мог не рассчитывать на снисхождение от камрадов, которые, возможно, отобьют его у партизан. Им будет непросто объяснить, почему доклад с поста не вызвал никаких подозрений. Он же ведь, фактически, становился пособником русских. Но стволы двух автоматов, смотревшие в упор на Генриха, не оставляли тому никаких шансов…

В тот самый момент он вдруг до боли в груди ощутил, что невероятно боится смерти. С детства воспитанный рассказами о героизме деда Томаса, кавалериста, погибшего в Верденской мясорубке, он с упоением читал саги о викингах. Его очаровывают красивые сказки о белокурых воинах, о их храбрости и жестокости к противнику. Будучи активным членом «Гитлерюгенда», Штрайбт с юности усвоил и принял рассуждения отца об исключительности немецкой расы, о Гитлере- пророке и спасителе в одном лице. И вдруг вера отступила перед паническим страхом в виде двух унтерменшей, сидящих напротив в тёплых ватниках.