Денис Кремнев - Солдатская доля. Роман о такой далекой, но такой близкой войне

Справлять физиологическую нужду немцы ходили на улицу. Причём не сразу за углом дома, а ходить приходилось метров за пятнадцать в ложбинку. Видимо, очень берегли фрицы свои причиндалы от хлёсткого враждебного ветерочка.

Группа захвата ждала желающего облегчиться за поваленным деревом, припорошенным снегом, лежащим у самого края ложбинки. Несомненно, что приходилось рассчитывать на случай, но, как известно, удача любит отчаянных.

Скрипнула дверь избушки, на улицу в наступившую резко зимой темень выбралась рослая фигура в серой шинели и в каске. Торопливыми семенящими шагами, утопая в снегу, немец целенаправленно брёл в заветное местечко. Но удачно оправиться ему помешала финка, мастерски брошенная Алексеем. Нож вошёл аккуратно под лопатку. Рослый фриц уткнулся в негостеприимный русский снег.

План проникновения на вражеский пост был отработан заранее. Лёхе шинель пришлась очень даже в пору, закинув за шею трофейный автомат, он такими же семенящими шагами направился в сторону домика. Пара разведчиков неотрывно следила за лазутчиком, подстраховывая смельчака.

Тот по утоптанной тропе добрался до бревенчатой стены. Издали приметил торчавший ствол пулемёта из бойницы, прорубленной прямо под маленьким окошком. За стеклом еле светился огонёк, что-то схожее с лучиной или свечой.

Натянув шарф до самого носа, Зорин потянул дверь на себя. Не поддалась, закрыта изнутри. За дверью послышался шорох, звякнул крючок. Дверь открыл толстяк в форме унтера, отошёл в сторону, в темноте не распознав разведчика. Алексей стремительно шагнул в избушку, срисовывая обстановку.

Унтер подпёр собою стену, стоя безоружным, два автомата стояли в козлах в противоположном углу. Возле оружия стоял стол. Белобрысый радист сидел за ним возле рации и смотрел огромными глазами на Алексея.

Спустя мгновение глаза стали ещё больше, явно заподозрив неладное. Лёха резко ткнул стволом автомата под дых подпёртого унтера, схватил с пояса нож и метнул в белобрысого. Резкий выкрик, похожий на тонкий девичий писк, – радист повалился со стула. Нож попал в левое плечо.

Унтер, загнувшись, мокрицей сполз по стене.

Подбежав к раненому, Лёха быстренько заткнул рот платком. «Радист, -птица важная, нельзя сразу убирать. Может пригодится,» – мелькнуло в голове у него. Схватил со стола тряпку, повязал быстренько поверх раны, вытащил финку.

Толстяк уже очухался и поднимался на ноги, жадно глотая воздух со свирепым выражением лица. Зорин обернулся на вздохи вовремя, ибо немец уже изготовился для прыжка к оружию.

Отточенное жало ножа фронтового разведчика вошло точно в шею под основание черепа. Вздохи трансформировались в булькающие звуки, толстяк навалился прямо на сложённые в углу автоматы. Кровь липкой массой залила дощатый пол. Недаром Алексей был лучшим мастером ножевого боя в разведвзводе.

Ещё раз проверил, не течёт ли кровь из раны радиста: «Радиста сохраним, ведь недаром его сюда поставили».

Затем связав руки вместе, положив пленника спиной на пол. Тот не решался проронить ни звука, только отчаянно гадая, с какой целью вообще его оставили жить. Это было заметно по его бегающим коричневым глазам.

Закончив процедуру связывания, Зорин снял вражескую каску с головы, смахнул пот со лба. Тяжёлыми шагами дошёл до двери, приоткрыл.

Громкий свист разнёсся далеко по морозному воздуху. Условный знак означал: домик зачищен. Разведчики попарно подобрались к нему, входили внутрь.

Лёха к их приходу уже осмотрел пулемёт, доложил старшине:

– Пост занят, из вооружения два автомата и пулемёт. Пулемёт стационарный, закреплён, сектор обстрела подступ к мосту. Двое караульных убиты, третий, радист, – кивком головы указал на него, – не мешало бы допросить.

Кудрин осмотрел домик:

– Хм, небогато… Видимо, временный пункт.

Подошёл к железному ящику с ручками на панелях, рации. Пара лампочек горела, ещё одна изредка мерцала.

– Старцев, знаешь эту технику? – спросил у молодого Прохор Кузьмич.

– Если чуть-чуть подразобраться, то освою… Штуковина-то немудрёная…

Хорошенько подумав, тут же изрёк:

– Нет, вместе с нами дальше отправишься. Там нужнее будешь.

Пристально взглянул на пленника. Того уже усадили на стул. Он чуть пришёл в себя, оправившись от шока.

«Ничего не предвещало беды, несли дежурство спокойно… Пропадает угрюмый Дитрих, залетает русский громила в его форме, убивает наглого самодовольного Курта, а меня ранит в руку молниеносным броском ножа, но затем оставляет в живых… Видимо, отправят меня в Сибирь. Боже, даже не знаешь, что ужаснее, смерть от ножа партизана или от холода в Сибири. Обер-лейтенант предупреждал, что в этих местах полно партизан».