Денис Кремнев - Солдатская доля. Роман о такой далекой, но такой близкой войне

Емельян полз к зданию завода, перебираясь через трупы, брошенное оружие, кирпичи. Поселилась в мозгу мысль: «Сейчас, если доползти до своих, то там, у них, контузия непременно пройдёт, я стану слышать». Ведь главное солдату на войне всегда верить, плевать на страх, главное, верить. С верой солдат твёрдо может пойти на погибель, может с этой же верой и спастись.

Краем глаза отчётливо заметил, как уцелевших косят пулями, автоматом либо пулемётом, значит, немцы пошли в наступление. О том, что они добивают раненых, Злотников знал точно, определённо.

На своём пути Емельян обнаружил огромную широкую воронку, которая образовалась, видимо, вследствие попадания нескольких снарядов. Легли все близко друг к другу и образовали одну большую яму. На дне её скопилось большое количество воды. Вода сбегала из разбитой трубы, торчащей из земли. Снаряды пробили водопровод. Емельян кубарем скатился на дно ямы. Пробравшись к трубе, он подставил обе руки и умыл лицо. Холодная вода привела в чувство, мысли полетели быстрее, он сообразил, что из ямы пока лучше не высовываться, необходимо переждать.

Но мысли о спасении тут же переборол гнев: « Что же, здесь я как мышь затаюсь, а там мои ребята под пулями погибать будут? Нет, не годится!». Взобрался на самый край, чуть высунулся и принялся наблюдать.

Немцы шли осторожно, мелкими группами, перебегал через трупы, долго на открытых участках не задерживаясь, прячась. Огонь сопротивляющихся красноармейцев понемногу сдерживал вражеский порыв, некоторые из немцев единожды упав уже не вставали.

Метрах в пятнадцати от себя Емельян обнаружил группу бойцов, тоже засевших в воронке. «Рискну, была не была», – решил Злотников и подполз ближе к краю ямы.

Быстрого осмотра вполне хватило, дабы увидеть безопасный маршрут. С другой стороны воронки, начиная от водопроводной трубы, площадной асфальт пошёл разломом, куски его расщепились и образовали нагромождение. За асфальтовой горкой безопаснее ползти, – так решил морпех.

Емельян здорово удивился собственной сноровке, когда стремительно перебрался через водопроводную трубу, когда подобно ужу прополз сквозь разломы асфальта, прижимаясь к сырой земле, боясь отхватить пулю. Но молодость и сноровка сделали своё дело, – он почти пробрался к своим.

Укрывшись за разбитой стеной, как за щитом, от немцев отстреливались Мустафа, Алексей и ещё пара морпехов. Скорее, даже просто пытались отстреливаться, поскольку немецкий огонь был настолько плотным, что позволял бойцам лишь огрызаться.

Услышав шорох позади себя, татарин резко обернулся, готовый мгновенно выстрелить, но, увидев Злотникова, тут же обрадовался и поспешил на помощь:

– Друг дорогой, жив, вот удача то, Аллах тебя храни!

Емельян всё ещё слабо слышал, позволил взять себя под руки и положить под стену. Ноги дрожали, руки не слушались от усталости. Татарин протянул бойцу фляжку с водой:

– Эк его, похоже, контузило…

Глотал Емельян долго, но вовремя спохватился, бой ведь продолжался и неизвестно когда закончится, еле оторвался от фляжки, отдал обратно.

Один из бойцов произнёс:

– Точно контузило, кровь из ушей идёт. Отправить бы назад к нашим, а то пропадёт.

Злотников прислонился спиной к укрытию и лишь сипло дышал, в груди бешено колотилось сердце. Жажда прошла, а вот слуха ещё не было. В отчаянии он принялся бить руками по голове, по лбу, по ушам: «Всё, конец, больше уже ничего не услышу…»

Лёху сцена растрогала, он прижал двумя руками товарища к себе:

– Ну всё, будет, успокойся, вот малахольный, то а… Я его сейчас выведу.

Поняв, что речь идёт о нём, Емельян быстро замотал головой:

– Сам… Сам дойду… Доберусь один.

Мустафа, отстреливаясь от немцев, крикнул:

– Всем уходить надо! Немцы близко, всех убили!

Немцы подавили на площади все очаги сопротивления и плотным кольцом приближались к оборонявшимся. Бойцы поняли всю тщетность своей обороны. Враги обязательно выдавят бойцов, смысла удерживаться не было никакого, справа и слева никого из своих не было. А в цехах, в тылу, стрельба не утихала, – русские там ещё сопротивлялись. Возможно даже подошло подкрепление.

Группами по двое уходили бойцы, Емельян уходил с другом Алексеем.

Бежали они кучкой, Алексей позади, спиной прикрывая товарища, ещё успевая и отстреливаться.

«Вот человек открытый, для другого свою жизнь отдаст, хороший, душевный Лёха», – мысли о благородстве друга занимали голову Емельяна во время отступления.