Денис Кремнев - Солдатская доля. Роман о такой далекой, но такой близкой войне

Взвод Емельяна штурмовал лестницу. Немцы с педантичностью обстреливали этот сектор- мышь не проскочит. Но храбрые морпехи и здесь проложили дорогу.

В углу напротив лестницы стоял массивный сейф. Он вполне мог послужить укрытием, вот только добраться до него было чрезвычайно сложно.

Опытный Кудрин сразу разглядел лазейку- через окно с улицы. Окна были как с торца, так и в смежных комнатах.

Четвёрка храбрецов: Злотников, Зорин, Ахметдинов и Крейцер получила задание пробраться к сейфу. Действовать решили через улицу.

С двух сторон подобрались к окну лестничного пролёта, в это время товарищи из глубины здания отвлекли немцев стрельбой. Морпехи тут же заняли позицию, стали поддерживать огнём своих.

Емельяну посекло щёку куском битого кирпича, смахнув кровь, он вновь припал к автомату. Кончились патроны, полез в сумку заменить магазин и с ужасом вспомнил, что накануне прорыва к школе снарядил все четыре рожка последними патронами. «Вот это конфуз, пора переходить на экономию».

Воспользовавшись тем, что пулемётный расчёт перезаряжал своё оружие, а автоматчики водили стволами, не зная откуда ждать атаки, Зорин одним махом добрался до сейфа. Один из автоматчиков высунулся, чтобы достать смельчака, но тут же упал, сражённый двумя пулями в грудь. Алексей из-за укрытия успел снять одного из номеров пулемётного расчёта.

Емельян кинулся на подмогу другу за спасительную железную громадину сейфа, вдвоём они уже успешнее контролировали лестничное пространство и знаками показывали своим в коридоре: «Мол, пошли, всё чисто!».

Застучали, забухали хором сапоги, бойцы спешили наверх. Оставшийся в живых немецкий пулеметчик еле успел укрыться от пуль морпехов.

Бойцы ворвались на этаж, шквальным огнём прочёсывая весь этаж. Фрицы в ужасе метались, но нигде не могли найти укрытия от свинца. Морпехи неутомимо разили врага на расстоянии, а уж в рукопашной одлевали врага и подавно.

В голове у Злотникова непрерывно крутилась мысль: «Патроны, только бы добыть патроны!». В числе первых он забрался на этаж, обнаружил уцелевшего пулемётчика, обрушил цевьё автомата на голову. Ошалевший фриц не мог ничего сообразить, визжал и метался в суматохе, пытаясь дотянуться до автомата. В порыве ярости Емельян схватил в руки булыжник, каска у фрица съехала с головы, и камень приличных размеров обрушился на затылок оккупанта. С убитого Емельян снял «шмайсер» и два полных рожка, с рядом лежащего трупа- ещё пять рожков. Уложив магазины в сумку, он отправился дальше в бой.

На этаже комнат было немного, зачистка заняла минут десять. Бойцы через дыры в полу начали обстреливать немцев, засевших на первом этаже.

К врагу подошла подмога: уцелевший танк будто вынырнул из небытия, поднял ствол и долбил по второму этажу.

После двух первых разрывов старшина в сердцах крикнул:

– А, холера тебя разбери, железное чудовище-уёб…! Всем вниз!

Бойцы мигом перебрались ниже.

Но и на первом этаже было нелегко. К школе тут же подоспели бронетранспортеры с пехотой, немцы высаживались и просачивались на нижний этаж. За спиной у некоторых можно было разглядеть металлические контейнеры овальной формы со шлангами. Бойцы узнали это новшество сразу в первые же минуты схватки, когда сноп огня вырвался из-за угла. Пламя перекинулось на Яшу Крейцера, что крался вдоль стены. Одежда и волосы вспыхнули мгновенно. Вопли солдата даже заглушили автоматные очереди, словно горящий факел распластался он у стены, не двигаясь с места, словно прикипев к обшарпанной штукатурке. Товарищи даже не смогли приблизиться близко к нему, настолько высокой была температура горения. Он просто сник, завалилось на бок обугленное тело, похожее на головёшку, вытащенную из печи.

Случившееся обескуражило бойцов. Впервые им пришлось увидеть последствия действия огнемёта. Все были ошарашены. А струи огня продолжали расползаться по этажу. Из-за гари, копоти и дыма бойцам всё труднее приходилось сдерживать оборону.

Рожнов внезапно осознал, что в такой мясорубке ляжет вся рота, необходимо отойти на другой рубеж. Приказал бойцам покинуть здание. Бороться с огнемётами в замкнутом пространстве не представлялось возможным. Через квартал удалились в сторону баррикад, что заняли стрелки-гвардейцы.

Окинув взглядом уцелевших, капитан-лейтенант не сдержался, бросил в сердцах: «Сколько народу полегло, сколько пропало…». От всей роты в строю осталось десятка три, остальные сложили свои головы в череде атак с самого утра.