Дэвид Лоудз - Генрих VIII и его королевы

Прежде чем это могло случиться, его хрупкая власть над Шотландией дала трещину. Арран ратифицировал договор в Гринвиче, но он был бессилен его исполнять, даже если бы действительно этого захотел, потому что политическая оппозиция, которую возглавил кардинал Битон, требовала фактически восстания, подавить которое у регента не хватало возможностей. Донесения Ральфа Сэдлера из Эдинбурга становились все более тревожными, и к концу августа он убедился, что гражданская война неизбежна [219] Ibid., 880, 897, 905, etc. . Арран обратился к Генриху за финансовой поддержкой, но прежде чем она поступила, он переметнулся на другую сторону, присоединившись к Битону в противостоянии английским интересам. Король угрожал жестокими репрессиями за шотландское коварство и действительно захватил несколько шотландских кораблей, не обращая внимание на существование официального мира. Но более конструктивным оказалось то, что он нашел двух новых союзников, возникших на гребне бурлящей северной политики, — графов Энгуса и Леннокса [220] Scarisbrick, Henry VIII, 442–443. Мэтью Стюарт, граф Леннокс, недавно вернулся из ссылки во Францию, кажется решив, что английские интересы будут ему ближе. Прежде чем Генрих отправился во Францию, он женил молодого графа на своей племяннице, леди Маргарите Дуглас. .

11 декабря шотландский парламент торжественно отменил Гринвичский договор, и результаты Солвей Мосса были полностью аннулированы. После этого Генрих лавировал между двумя политическими курсами. Желание сразу прибегнуть к насильственным действиям было непреодолимым, но это не могло бы ничем помочь Энгусу и Ленноксу и в результате сделать их позицию шаткой. К марту 1544 года он, казалось, решил действовать через своих союзников, добился, чтобы Леннокс мог осуществлять контроль над королевой и способствовать религиозным переменам в Шотландии. Через несколько недель стало ясно, что такая задача была ему не под силу, и король обратился к прямым действиям. Игнорируя совет собственного главнокомандующего, графа Хертфорда, Генрих решил бросить карательную экспедицию, вместо того чтобы захватить плацдарм для будущих военных операций. Весной 1544 года кратковременная экспедиция с целью предотвращения попыток шотландцев вмешаться в будущую французскую кампанию была для него более важна, чем решение шотландской проблемы в целом. В начале мая Хертфорд выполнил приказы хозяина, против своего убеждения, но с безжалостной точностью. Эдинбург и Лейт были захвачены, сильно разрушены, но единственным политическим результатом всего этого была замена Аррана на посту регента королевой-матерью, Марией де Гиз. Было достигнуто то единственное преимущество, к которому стремились: шотландцы не смогут нанести главный удар по Англии, пока король будет находиться во Франции.

Император рассматривал перспективу личного появления своего союзника с большим неудовольствием. Генрих будет всего лишь обузой для армии во время военного похода. Более того, собственные советники короля через Шапуиса предпринимали все усилия, чтобы государственные чиновники Карла отговорили его. Все эти усилия оказались пустой тратой времени, потому что, с точки зрения Генриха, весь смысл этой кампании был в том, что возглавит ее он. Стратегию и тактику можно было обсуждать, а личное участие короля — нет. К несчастью, к концу мая логические дискуссии шли помимо стратегических планов, так что пока король и император обсуждали, стоит ли атаковать сразу Париж, английская армия примерно в сорок тысяч человек высадилась в Кале и бесцельно там застряла. К середине июля, в ответ на срочные донесения герцога Норфолка, был осажден Монтрейль, но осада проходила безрезультатно, и во всех многочисленных неувязках обвинили Норфолка. В этом могла быть доля расчета, потому что Генрих еще не присоединился к своей армии, и когда он это сделает, можно ожидать резкого улучшения положения. Причиной задержки можно считать его слабое здоровье, потому что есть свидетельства, что Екатерина вместе с королевскими врачами старалась подготовить его к походному режиму. Она освободила свои апартаменты и перебралась в маленькую спальню, находившуюся рядом со спальней короля, чтобы быть всегда у него под рукой не ради удовольствий, а ради обязанностей. Ее аптекарские счета содержат длинный перечень лекарств, в которых она сама не нуждалась, и современники приписывали это ее заботам. К началу июля, благодаря удачному стечению обстоятельств или умелому лечению, он был в такой форме как никогда, и 7 июля тайный совет принял решение, что «Ее Королевское Величество будет регентшей в отсутствие Его Величества и что в походе Его Величество прославит ее имя, как было принято в прошлые времена» [221] State Papers, I, 736. .