Леонид Александров - Косотур-гора

Братья терпели. Подрастать начали и терпели на пашне, когда отец мог сгоряча огреть скребком, которым счищают грязь с лемехов, по спине. Показывал, как стог сена вершить – тыкал вилами в бок, стоя внизу. И не от злобы, от желания всему научить!

Сносил Степан безропотно всю учёбу, подзатыльники и нравоучения, проникаясь все возрастающим уважением к все умеющему и работящему отцу, и всезнающему благообразному дяде Мише. Не даром к десяти-двенадцати годам мальчишки из кержацких семей с завидным умением могли пахать, косить, стога метать, дрова рубить, лапти плести, закрутки к саням свивать, вызывая молчаливую зависть у отцов многих сверстников-нахлебников.

Но пошатнулось одним махом доверие к домашним, особенно к дяде Мише, после той злополучной ночи. Как приехал Степан с Косотурского завода, с неделю ходил сам не свой, словно в воду опущенный. Все боялся отцу с матерью поведать о виденном, но потом не выдержал тайны и ляпнул, да видно, невпопад, причем за столом и при хлебе насущном 1 1 За столом при хлебе не положено говорить бранных слов. .

Отец в ярости вдарил Степана ложкой по лбу. Помутился свет белый.

Степан отбросил в сторону воспоминания, проглотил застрявший в горле комок, глубоко вдохнул, отвел в сторону сухую ветку и только теперь заметил под обрывом на льду мальчишек.

Лед на реке – совсем недавно по нему ходили и ездили – посинел, вздулся, местами треснул. Наезженная зимой санная дорога поперек реки выглядела грязно-бурой полосой: весеннее солнце и тепло обнажили на ней толстый слой конского навоза. Теперь дорога лопнула и кое-где сдвинулась от подвижки льда, а меж сдвигов была видна вода цвета испитого чая.

Самые шустрые из детворы пытались перебраться через разводья на другую сторону. Двое же маленьких сорванцов поскромнее стояли на самом краю льдины, рассматривая свое отражение в воде, и хором кричали:

Перед нами – вверх ногами,

Перед тобой – вверх головой…

Степану захотелось узнать, где они разучили такой забавный стишок, но тут его отвлек малый лет десяти, в новых лапоточках и рваной шубейке. Он со скрежетом волок снятую с огорода длинную жердь. Мигом вскочил на лёд и с трудом перекинул жердину через воду – получился мостик! Затем, осторожно перебирая лапоточками, балансируя руками, пошел над разводьем.

–А-а-а! – раздался вдруг крик, мелькнули широко расставленные рукава шубейки.

Степан в два прыжка обежал обрыв, спрыгнул на лед и подскочил к трещине, выхватил за воротник барахтающегося перепуганного мальчишку.

– Куда тя леший понес?

Тот, поднимаясь со льдины, со страха и холода клацал щербатыми зубами. Детвора столпилась вокруг.

– Чей будешь? – сердился Степан.

– Отжаться бы, – дрожал мальчик, пытаясь снять с себя шубейку.

– Зареченский он. Лукерьи-проныры сын! – охотно объяснил один из мальчишек. – Панькой его звать.

–Айда домой! – отжимая одевку, закричал Степан, кинув шубейку себе на плечо, правой рукой ухватив спасенного за скользкий рукав рубашонки.

– Не могу! – упрямо и отчаянно заявил вдруг Панька, присев на лед. – Пальцы на ноженьках заходются!

– Бегом! – заревел на него спаситель и, не отпуская рукава его, увлек к берегу.

– Ловко он Паньку выудил, – рассуждали мальчишки. – Настырнай! 2 2 Настойчивый, храбрый.

– Ну! Момент – и затянуло бы под лед…

Бежали проулком к улице. На углу, возле дома, еле переведя дух, тяжело дыша, Степан спросил Паньку:

– Согрелся?

Можно было и не спрашивать. Скуластое лицо малыша раскраснелось, он смущенно улыбался. Доверчиво глядя на Степана, заговорил:

– К дедке я собрался. На смолокурку. Там, – махнул рукой на реку, – на Даниловом мысу. Лед-то, сам, небось, видел… И хлеб утонул, – заключил он понуро.

– Мать-то дома? Лёд я видел…

– А? Не знаю… В завод ушла после Покрова дня. Сгинула: ни слуху, ни духу. Ну, я пошел! – и сдернул с плеча парня шубейку.

– Постой, Пашка! – бросился за ним Степан, и неожиданно столкнулся с девушкой.

– Ой! – всплеснула руками она, вытянув их перед собой.

– Степа! Какая нечаянная встреча! Прошла целая вечность с тех пор, как… Ты что, бодался с кем? – спросила она вдруг, пристально разглядывая лицо его. – Марусеньку – сестру твою, хотелось очень увидеть, да недосуг все. Она здорова?

Он качнул головой. Нет, он сестру не видел с тех пор, как выбежал из дома. Выбежал…

Вот почему Татьяна – так звали девушку, – смотрит на парня подозрительно. Синяк на лбу…