Дарья Аппель - Девятый всадник. Часть 3

«Ну, он сильно похудел с тех пор», – начала Дотти. – «Рука до сих пор на перевязи… Я удивилась, так как знала, что его ранило тогда в ладонь, и носить так ее не стоит. Заметила это ему, он сказал, что сломал ее, к дальнейшим несчастьям. Ну и бледный очень сильно, под глазами круги. Поэтому я и пригласила его пройти отдохнуть с дороги».

«Он ничего мне не передавал?» – спросил граф, попутно думая, а не стоило ли поехать к его подопечному и разузнать, что именно стряслось.

«Я его несколько раз спрашивала об этом, он лишь пожимал плечами и говорил, что сам к тебе наведается и все скажет», – растерянно произнесла Дотти. – «Под конец у него кровь носом пошла, я засуетилась, Анна побежала за льдом, но он сказал: „Пустое“… Мне кажется, Бонси, что его избили по дороге, лихие люди напали… А давай не поедем на дачу, вдруг они там в кустах сидят и ограбят нас так же?»

Кристоф невольно засмеялся.

«С этими разбойниками Рибопьер наверняка знаком хорошо. Уже встречался с ними. Лично».

Лицо Доротеи при этих словах отразило крайнее изумление. Граф понял, что ему придется рассказать ей всю историю про «Селаниру» и «Химеру». И про то, что он отдал всю переписку императрице Елизавете, и с этими письмами та вольна нынче поступить так, как посчитает нужным.

«Так значит, теперь эти письма в безопасности?» – проговорила Доротея, выслушав мужа спокойно, даже ни разу не перебив его своими изумленными восклицаниями.

«Можно считать и так».

«Но если Химера… то есть, князь Чарторыйский, объявится в Петербурге и сам потребует у тебя эти письма?»

«С чего ему знать, что они были у меня?» – произнес Кристоф беззаботно. – «К тому же, теперь сия переписка – не моя проблема. И даже не проблема Саши».

«Мне все интересно, о чем же говорилось в этих письмах, раз они так важны?»

«Важно не то, о чем в них могло говориться», – лицо графа приняло задумчивое выражение. – «Важно то, о чем их наличие свидетельствует».

Дотти промолчала. Она скрестила свои длинные тонкие пальцы перед собой, а взгляд ее серо-зеленых глаз сделался отстраненным, на редкость задумчивым. Кристоф понял, что редко видит свою жену такой. Ему даже было невдомек, что Доротея могла выглядеть именно так.

«Значит, все это правда?» – шепотом произнесла она.

Он немедленно вспомнил все слухи, которые были обращены в адрес императрицы и личного друга государя, этого надменного польского магната, отправленного с миссией в Сардинию, к королю без королевства и двора, еще при Павле Петровиче. Нынешний государь немедленно отозвал Чарторыйского из Италии, но тот не спешил показаться при дворе. По какой причине – неизвестно. Конечно, все видели в его длительном отсутствии некие козни, которые он плетет в стороне, но Кристоф никогда над этим не задумывался – мало ли какие могут быть обстоятельства?

«И ребенок… великая княжна Мария… была его дочерью?» – продолжала размышлять вслух графиня фон Ливен. – «Тогда я понимаю, почему господин Рибопьер столь сильно пострадал».

«Гонцов всегда убивают первыми. И неважно, приносят ли они плохие или хорошие новости», – проговорил Кристоф тихо, но жена его услышала и закричала:

«Но нам тогда надо спасти твоего адъютанта! Его и так пытались сгноить в крепости!»

«Сейчас он уже ничего не может предъявить им».

«Но они до сих пор думают, будто письма у него!»

«Не беспокойся», – твердо произнес Кристоф. – «Не стоит волноваться. Мы слишком мало знаем про то, что случилось с Сашей и почему ему пришлось уехать из имения в Петербург».

«Но это ужасно – пребывать в неведении!» – Доротея уже начала руки ломать. – «А вдруг нам будут угрожать?»

«Дотти», – твердо и как можно более уверенно проговорил Кристоф. – «Пока я здесь, с тобой, нам ничего не может грозить. Поверь мне, бывало и хуже. И мы со всем справлялись».

В ответ Дотти крепко обняла мужа и прижалась к его груди. Он ответил на ее объятья, почувствовав, как она дрожит, как напряжено и сковано ее тело.

«Вроде ты говоришь, что нечего бояться, Bonsi», – прошептала она обеспокоенно. – «Но мне все равно тревожно… Пойми, кроме тебя, у меня нет никого».

«У тебя есть отец. Альхен и Костя. Матушка моя… Государыня, в конце концов», – не задумываясь над своими словами, проговорил Кристоф ей в ответ.

«Ах, это не совсем то, что я имела в виду…», – покачала головой Дотти. – «Знаешь, тогда, когда ты болен был, я уже об этом думала, и поняла, что без тебя мне будет очень печально жить на этом свете. Настолько печально, что, наверное, недолго тебя переживу».