Дарья Аппель - Девятый всадник. Часть 3

«Благодарю вас», – произнесла императрица, прерывая его. – «Надеюсь, Амалии сих сведений будет достаточно. И, опять-таки, я очень надеюсь, что вы не передадите господину Рибопьеру о том, кто именно интересовался его здоровьем».

Кристоф только кивнул утвердительно. Ничего подобного он рассказывать бы не стал.

«Сестрица, как хорошо, что граф Ливен у тебя, а то я сама его искала», – послышался мелодичный голос, и перед его взором появилась старшая из сестер Баденских. Они с Елизаветой были во многом похожи, но если красота императрицы казалась хрупкой и нежной, то Амалия, при тех же чертах лица, виделась решительной и страстной. Волосы у нее были, скорее, каштановыми, чем белокурыми, но того же пепельного оттенка, а глаза были более яркими, пламенными.

Кристоф почувствовал себя в неудобном положении. Возможно, принцесса Баденская прямо сейчас потребует выдать ему те сведения, которые он передал императрице. А, может быть, та и без того все сама слышала, и нынче хочет лишь убедиться в правоте сказанных слов. Амалия смотрела на него прямо и откровенно, и во взоре ее ярко-синих глаз виделось нечто оценивающее, почти что кокетливое.

«Мне надобно кое-что вам сказать наедине, Ваше Сиятельство», – произнесла девушка. – «Сестрица, позволишь ли мне у тебя похитить графа на несколько минут?»

«Мы уже закончили, Амальхен», – откликнулась императрица Елизавета. В голосе ее слышалась обреченная покорность.

«Отлично. Пройдемте, граф», – Амалия указала в сторону двери, и Кристоф последовал за ней, теряясь в догадках, что же именно ей надобно.

«Присаживайтесь сюда», – она показала на зеленое плюшевое кресло, оказавшееся весьма удобным. – «Не стесняйтесь, располагайтесь как дома».

В комнате были задернуты портьеры, а в углу дымила аромакурильница, распространяя теплый аромат сандалового дерева по комнате. Амалия уселась напротив него, распахнув на груди темно-оранжевую шаль.

«Итак, Селанира – моя сестра, Химера – князь Адам Чарторыйский, Зевс – покойный государь… А кто же я?»

Кристоф счел вопрос риторическим, поэтому промолчал. Тогда Амалия повторила:

«Не скажете ли, в кого меня определили?»

«Я не притрагивался к сим посланиям, Ваше Высочество, поэтому не могу знать», – ответил Кристоф.

«Не притрагивались?» – с деланным изумлением в голосе произнесла Амалия. – «Так, значит, зря я раскрыла вам тайну?»

Кристофа начала злить обстановка этого будуара. Интересно, сколько раз здесь бывал Саша Рибопьер? И бывал ли он здесь вообще?

Он пожал плечами в нетерпении и сказал несколько более резко, чем хотел бы:

«Любопытством я никогда не отличался. К тому же, мне было не до того…»

«Понимаю, ну а все же, к какой богине вы бы меня приравняли?» – голос Амалии сделался совсем кокетливым. – «К Диане, верно? Но эта роль набила мне оскомину во всех маскарадах… Неужто к Минерве? Или к Венере?»

«Вы сама по себе божество, Ваше Высочество», – ответил Кристоф.

Амалия рассмеялась весьма громко.

«Спасибо вам за любезность, граф… Хотела вам поведать тайну в обмен на чужую, но коли вы так яростно храните чужие секреты, то придется мне быть щедрой… Знаете ли вы, что ваша супруга ведет себя не так уж пристойно в ваше отсутствие?»

Граф недоумевающе взглянул на девушку. Что ей в Дотти? И причем тут она?

«Что значит „непристойно себя ведет“?» – спросил он напрямую.

«А то, что во время вашего отсутствия она взяла обыкновение гулять перед домом и весьма вольно разговаривать с молодыми кавалерами на улице. Не находите ли сию привычку крайне опасной?»

Слова Амалии весьма расходились с выражением ее кокетливого личика. Казалось, их должна бы произносить суровая пожилая дама, а не молодая женщина, имеющая весьма вольные (если верить слухам) взгляды на жизнь.

«К тому же, не знаю, соврали ли вы ради своего блага или ради того, чтобы не смущать мою сестру», – продолжила, как ни в чем не бывало, эта принцесса.

«Поясните, прошу вас, Ваше Высочество», – проговорил Кристоф, чувствуя, что его заманивают в какую-то непонятную ловушку.

«А к тому, что молодой человек, с которым так прекрасно общалась ваша милая супруга прямо на крыльце дома, – господин Рибопьер и есть. Никуда он не уезжал!» – воскликнула Амалия.

«Скорее всего, так быстро вернулся», – задумчиво произнес Кристоф, сохраняя самообладание перед лицом гнева этой принцессы. – «Или же…»

«Вы хотите сказать, граф, точно ли я его узнала, ни с кем не перепутала? Отвечу: это именно он. Я признаю его из тысячи!» – лицо принцессы раскраснелось, и своим румянцем в сочетании с экспансивностью она весьма красноречиво выдавала свои истинные чувства к кристофову адъютанту.