Александр Майборода - Гостомысл

Ратиша сел и спросил:

— Кстати, князь, о льде. Медвежья лапа говорил, что лед с Нево-озера сойдет через три недели. Но вот что мне рассказывал кормчий Сом, — лед с Нево-озера сходит не одновременно, сначала он отходит от берегов южного берега, там солнце жарче, к тому же Волхов, несущий более теплые воды из Ильменя, отгоняет лед. Поэтому, когда у нас лед только отойдет от берега, южная часть Нево-озера будет уже очищена ото льда, и там можно будет ходить на судах...

Гостомысл вскочил.

— Ты, думаешь?! — в тревоге перебил он Ратишу,

Ратиша встал и подошел к князю.

— В этом году зима была холоднее. Но, может, она нам показалась холоднее, потому что мы на севере, а не на юге? Как я помню, в это время в городе льда у берега почти нет, — сказал он.

Гостомысл беспокойно прошелся по комнате, затем остановился перед Ратишей и воскликнул:

— Ратиша, ты понимаешь, что ты сказал?

— Что? — удивленно округлил глаза Ратиша.

— То, что все это срывает наши планы! — со слезами в голосе крикнул Гостомысл.

— Почему?! — спросил Ратиша.

— Потому что, ожидая, когда здесь сойдет лед, мы прозеваем подход помощи данам! — воскликнул Гостомысл. — А сколько их придет до того, как мы сможем подойти к городу?!

— Но корабли среди льда не пройдут, — напомнил Ратиша.

— Тогда надо идти по льду на санях, — сказал Гостомысл.

— Необычно это. В это время на льду много промоин. И когда мы подойдем к городу, то между нами и городом окажется чистая вода. Так что на санях тоже не подойдешь к городу, — сказал Ратиша.

— Правда, — сказал Гостомысл и, опустив голову, заплакал, причитая: — Ах, не придется мне вернуться в родной город... Будут над нашим племенем властвовать чужеземцы. А мне придется умереть.

Ратиша обнял его за плечи.

— Не плачь, князь, сейчас мы позовем воевод, думаю что-либо вместе придумаем, — сказал он.

Гостомысл поднял голову и проговорил:

— Зови воевод, мой друг, скорее зови, теперь нам нельзя ждать. Завтра может оказаться поздно.

Днем весеннее солнце точило горячими лучами сугробы, а вечером деревянные тротуары покрылись острым, как битое стекло, инеем, отчего ноги скользили, грозя скинуть прохожего в грязь.

Медвежья лапа с трудом сдерживал равновесие и тихо ругался. Отрок с факелом, которого прислали за воеводой, едва ли не бежал впереди. Влажный ветер рвал огонь, и факел почти не освещал тротуар под ногами. Наконец, поскользнувшись и ухватившись за забор, при этом всадив в палец занозу, Медвежья лапа выругался:

— Отрок, сказился ты, что ли? Не спеши так!

Отрок оглянулся.

— Князь сказал, чтобы быстрее шли, — сказал недовольно. Однако шаг сбавил.

— Да что случилось-то? — в очередной раз повторил вопрос воевода и отрок терпеливо ответил:

— Князь не говорил.

У ворот на княжеский двор Медвежья лапа столкнулся с боярином Стоумом, — тот тоже шел с отроком, — и обрадовался.

— Боярин, надеюсь, хоть ты-то знаешь, что приспичило князю звать нас в ночную пору?

Боярин, закутанный в огромную шубу, лишь вздохнул и заметил:

— Не знаю... но попусту Гостомысл тревожить нас не будет.

Медвежья лапа нахмурил брови и спросил:

— Уж не даны ли идут на нас?

— На Нево-озере лед еще, — сказал Стоум.

— Могли прийти на санях? — сказал Медвежья лапа.

— Окстись. воевода! — насмешливо проговорил Стоум. — Это же даны! Где это видано, чтобы они на санях ездили?

— Да кто его знает... — проговорил неуверенно Медвежья лапа. — Однако не верится мне, что они сидят в городе безвылазно.

Стоум поставил точку в разговоре:

— Нет, тут что-то другое.

— Надеюсь, не пустые капризы, — пробурчал Медвежья лапа.

Отроки отвели бояр в княжескую спальню.

Княжеская спальня не место для больших разговоров, но бояре рассудили, что князю виднее, тем более, что в спальне, кроме Ратиши, никого не было.

Войдя в комнату, бояре поклонились.

— Здорово ли вечерял, князь? — отдал дань вежливости Стоум.

— Здорово, — коротко ответил Гостомысл и приказал: — Садитесь на лавку! Говорить будем о деле.

Бояре скинули шубы и сели на лавку рядом.

Гостомысл многозначительно покосился на приоткрытую дверь.

Ратиша, заметив его взгляд, прошел к двери, приказал стоящим на посту отрокам, чтобы никого в комнату не пускали, и старательно прикрыл дверь. После этого присоединился к боярам.

Гостомысл, продолжая стоять, сурово объявил:

— Бояре, однако, плохие советчики из вас.

Бояре замерли, не понимая, о чем идет разговор.