Наталья Миронова - Ярославль в кольце эпидемий. Революционная повседневность в провинции

Воздух в камерах был спертым и зловонным. На этаже располагалось две уборных, и они нуждались в серьезном ремонте. Чудовищный смрад («вонючие камеры», «зловонный двор», «тяжелый дух тюрьмы») отмечали все медики, делавшие осмотр, впрочем, как и многие заключенные, прошедшие через тюрьму. Несмотря на то, что в 1918 году при тюрьме действовал ассенизационный обоз, который привлекался даже к очистке городской территории 80 80 Там же. Д.11. Л.15 и нечистоты вывозились на станцию Ярославль – Ветка, постоянное, неистребимое зловоние стало неотъемлемой характеристикой тюрьмы. По воспоминаниям заключенных, тюремный двор был необычайно смрадным. «Два двора предоставлялись в Ярославле для наших прогулок: маленький обычный тюремный дворик для „одиночек“, и другой, немного больше, но на котором, со дня нашего прибытия в Ярославль и по день нашего отъезда вечно ремонтировались канализационные трубы. Работали не спеша, с „прохладцей“, частенько прерывая работы недели на две, на три, не считая иногда даже обязательным дать какой-нибудь сток нечистотам. Нечистоты скоплялись здесь же на дворе. И не угодно ли здесь дышать „свежим воздухом“!» – так вспоминает Ярославскую тюрьму эсер С. Володин 81 81 Володин С. Эпопея увоза в Ярославль. [Текст].// ЧЕ-КА. Материалы по деятельности Чрезвычайных комиссий. – Берлин, 1922.С.186 .

Единственное, что несколько замедляло распространение заразных болезней, это то обстоятельство, что камеры были просторными, и заключенных в них содержалось меньше нормы: «Заняты были во время осмотра 16 камер, в которых содержалось 230 человек вместо нормы в 374, при втором осмотре в 12 камерах – 198 вместо нормы в 307» 82 82 ГАЯО. ФР-3456. Оп.1. Д.32. Л.9 .

Постель заключенного состояла из сенника, набитого мокрою травой, грубой простыни и одеяла. Согласно отчетам тюремщиков, смена белья происходила раз в неделю, а постельного – раз в две недели. Между тем, во время осмотров врачи отмечали, что «тельное белье на заключенных грязноватое». Вероятно, это объясняется тем, что прачечная, существовавшая при тюрьме, совершенно не справлялась с внутренним объемом работы. Медицинские работники пытались использовать ее для нужд городской больницы, о чем неоднократно сожалели: «Задержка в исполнении работы бывает целыми месяцами, что ставит больницу в крайне тяжелое положение, совершенно лишая ее возможности своевременной смены белья у больных, сверх того, стирка производится очень небрежно и белье возвращается непростиранное, не много чище отправленного в стирку», – жаловались врачи 83 83 Там же. Д.22. Л.87 .

Медики негативно относились к тому, что не всем заключенным стригли волосы (тюремщики объясняли это тем, что «некоторые заключенные от стрижки отказываются, отчасти из эстетических побуждений, отчасти же вследствие своеобразно понимаемой свободы личности») 84 84 Там же. Д.32. Л.9—10 , а ведь именно вошь была основным разносчиком тифа.

Санитарный врач Е. Лившиц так описывает условия содержания заключенных: «Особо выделяется пересыльная камера №14, бывшая сапожная мастерская. Стены и потолок почерневшие. В камере зловоние, хотя заключенных в ней далеко меньше нормы, 10—11 вместо 31. По штату пересыльные должны содержаться в камере до 2 недель. Однако, вследствие нерегулярной деятельности этапов за последнее время, этот предельный срок не соблюдается… Пересыльные, в отличие от остальных заключенных, не получают белья ни тельного, ни постельного, ни полотенец. В бане моются наравне с другими, но после бани надевают свое грязное белье. Белье на заключенных осмотрено 3 и 10 декабря, причем оно оказалось весьма грязным и вшивым. 3-го декабря начальник тюрьмы после указания на то, что покрытые паразитами заключенные являются главными передатчиками болезни, заявил, что вполне возможно снабжать пересыльных и бельем на одинаковых с остальными заключенными основаниях. Тем не менее, к 10-му декабря эти мероприятия оказались невыполненными» 85 85 Там же. Л.9 .

Неудивительно, что именно Коровницкая тюрьма стала одним из очагов сыпного тифа, свирепствовавшего в городе с 1918 гг. «Тюремно-больничное дело поставлено весьма плохо: нет ванны, не хватает белья, служительский персонал состоит из тюремных сидельцев», – отмечали врачи 86 86 Там же. Л.15 . О том, как надзиратели «заботились» о заключенных, красноречиво свидетельствует тот факт, что первый заболевший тифом Д. Наследников был отправлен в больницу только через 20 дней, прожив, таким образом, в пределах тюрьмы достаточно долго 87 87 Там же. Л.9 . То же самое происходит и с другими заключенными: несмотря на появление сыпи и высокую температуру – явные симптомы известного всем заболевания – тюремщики не предпринимают ровным счетом ничего. К середине декабря в тюрьме было выявлено 34 больных сыпным тифом, причем болели как заключенные, так и семьи надзирателей. Санитарно-эпидемический отдел попытался принять ряд мер для «полной изоляции тюрьмы». Во-первых, временно прекратили принимать в тюрьму новых заключенных и отпускать на волю отсидевших. Заключенных редко выпускали на общие работы. Во-вторых, решено было закрыть главный корпус до производства ремонта и полной побелки. Заключенных разместили в одиночные камеры – но по двое, предоставив возможность свободно выбирать себе компаньона. Санитарный врач Г.И.Лившиц настоял на проведении дезинфекции среди заключенных, на увеличении количества выдаваемого мыла, на некотором улучшении их питания 88 88 Там же. Д.22. Л.11. . Вопрос с питанием был наиболее болезненным, так как нехватка продовольствия ощущалась во всем городе. Уголовные заключенные не получали продуктов от родственников и оттого имели особенно болезненный и истощенный вид 89 89 Там же. Д.32. Л.9. .