Наталья Миронова - Ярославль в кольце эпидемий. Революционная повседневность в провинции

Куда бы мы ни зашли, всюду видели грязь. В протоколе осмотра дома инвалидов от 29 июля 1920 года мы видим огромное количество мух, летающих над разлагающимися хозяйственными отходами, нечистоты повсюду. «При входе во двор на левой руке лежит куча навоза и мусора, около второй арки на дворе кучи нечистот» 55 55 Там же. Л.78. .

Приюты, школы, детские столовые сразу стали очагами эпидемий. После первой мировой войны и революции они были переполнены. Персонала и служащих там катастрофически не хватало. «Педагогическое воздействие» и воспитание во многих случаях было вторично: надо было спасти детей, или хотя бы некоторых из них, от эпидемии, настолько ужасны условия, в которых содержались сироты.

Врачи, проводившие осмотр детского дома имени Карла Маркса (Советская площадь №14), открытого в 1918 году, обращали внимание на убогость условий: дом был рассчитан на 75 детей, а коек было лишь 43. Система отопления безнадежно устарела: это были голландские печи, дров постоянно не хватало. Промерзающие каменные стены, высокая влажность, холод, – все это способствовало простудным заболеваниям. Водопровод был только на кухне, а оборудованный клозет – только один, напор воды в нем был чрезвычайно слаб. Несколько отхожих ям находилось во дворе приюта. Медицинская комиссия отмечала, что «вывозка нечистот недостаточна. Во дворе навес обращен в отхожее место и не очищен. Помойки разлиты по двору и у дверей вне положенного места» 56 56 Там же. Л.14 . Легко можно представить себе летние месяцы, когда стаи мух и прочих разносящих заразу паразитов роились повсюду. «Мы мечтали о спокойном сне, о постелях, привешенных к потолку, мы боролись, как могли, с мелкими нашими врагами, наполненными ядом голода и тифа, а они наступали молчаливые, многочисленные…», – вспоминала О. Берггольц 57 57 Берггольц О. Углич. Москва, Ленинград. ОГИЗ. Молодая Гвардия, 1932. С. 8. .

Итак, заглянем внутрь и попытаемся представить себе, как жили дети. В холодных и грязных комнатах (в углах на потолке здания – подтеки и плесень) мало мебели: самую старую и поломанную уже сожгли. Половина детей спит на полу. В столовой дети, бритые наголо, сидят чрезвычайно тесно, жмутся друг к другу: мало столов и скамеек. Выскабливают тарелки обломками ложек. Что за одежда на них – неясно, в основном лохмотья, или немыслимое тряпье, совершенно не подходящее по размеру. В это время остро встала проблема с обувью, и потому многие дети вообще не могли выйти из приюта иначе как босиком 58 58 ГАЯО. ФР-3456. Оп.1. Д.68. Л.14 . Интересно, что в фонд этого и других приютов делались «пожертвования» или приношения в виде старой одежды и прочих вещей. Однако, если верить персоналу домов, дети иногда сами воровали и продавали «новинки» на базаре. Настоящим ребячьим «богатством» были кролики: за ними дети самостоятельно ухаживали.

Сыты ли были дети в приютах? В документах мы видим паек: хлеба 3/4 фунта, мяса – 1/5 фунта, картофеля – 1/2 фунта, ландрина – 1/30 фунта, сыру – 1/60 фунта (крошечный кусочек), соли -1/30 фунта, крупы манной – 1/3 фунта, огурцов – 1/3 фунт, картофельной муки 2/15 фунта, крупы пшеничной – 2/15 фунта. В сущности, паек голодный, если даже исключить возможность того, что персонал злоупотреблял своим положением, что, кстати, регулярно имело место. Например, во время осмотра детской столовой №1 было выяснено, что кто-то припрятал на кухне настоящие сокровища: «На скамейке обнаружено 2 котелка чугунных с крышками. На вопрос, что в котелках, помощник повара отвечал, что ничего. Между тем в одном котелке найдено около одного фунта хлеба, который помощник повара признал своим, а в другом котелке около трех фунтов вареного мяса, мякоти, которого никто из служащих не признал своим, несмотря на опрос» 59 59 Там же. Л.35 .

«При осмотре на детях белье весьма заношенное – у многих по 6—7 недель и покрыто вшами. По словам персонала, дети часто воруют белье и продают на базаре» 60 60 Там же. , – отмечалось в отчетах врачей, проводивших ревизию. Чем занимались обитатели приюта? Ответ также мы находим в документах: «дети не имеют надлежащего надзора, предоставлены сами себе, занимаются каждый чем хочет…». В школу ходило только пятнадцать человек. Среди подростков постарше формировалась группа с хулиганскими наклонностями, «развившимися на почве отсутствия соответственного воспитания и надзора», пытавшаяся установить свой «порядок». Учителя утверждали, что «карточной игрой и воровством она оказывает развращенное влияние на остальных детей, посредством застращивания, а подчас и грубого физического воздействия» 61 61 Там же. Л.35 . Впрочем, голод и недоедания, а не развращенность нравов способствовали подобному поведению детей. О. Берггольц вспоминала, как в Угличе голодные дети искали себе еду: «Весной мы собирали орешки липы, щавель и пили сок березы. Мы буравили в дереве узенькую дырку и вставляли желобок соломины. Кисловатая, нежная влага сочилась в наши чашки. Летом мы ели бесчисленные корешки, сосали стебли цветов, приготовляли из разных травок салаты, болели дизентерией… Мы хватали все, что можно, цепкие и голодные, как волки…» 62 62 Берггольц О. Углич. Москва, Ленинград. ОГИЗ. Молодая Гвардия, 1932, С.8. .