Валентин Гнатюк - Святослав. Хазария

– Не печалься, жена, не плачь. Муж он твой перед богами и сыном. А что не с кем тебе посоветоваться, так советуйся с богом Ладо, и он даст твоей душе лад и мир, а телу – здравие. Живи, Овсенушка, трудись для сына, а вырастет он – и воздаст за усилия твои сторицею.

– Ещё боязно мне, отче, – всхлипнула Овсена, – что ежели прознает про внука княгиня? Она ведь Владимира у Малуши отняла, а саму Малушу прогнала свет за очи…

Старик согласно качнул головой.

– Тревожно мне, отче, все последние дни. Я ведь без сыночка с ума сойду, глаза выплачу! – При этих словах она крепче прижала малыша к себе. – Боюсь я, отче, ночами не сплю!

Водослав задумался, глядя на озеро и верхушки деревьев. Истину речёт молодица: всем ведом крутой нрав Ольги. Святослав в походе, отправился с ним и Великий Могун с лучшими ведунами киевскими, а те, что остались, по дальним лесным заимкам сидят. Выходит, ему, Водославу, нужно жену и сына князя Руси от беды оградить, больше некому. Вот только хватит ли сил стариковских? «Надо, чтоб хватило! – сам себе возразил кудесник. – Костьми ляг, старый воин, а делу послужи!»

– Не тревожься за Мечислава, Овсена. Я наложу на него заклятие крепкое кудесное, и будет оно сына твоего от всякой напасти хранить, беду и смерть в сторону отводить! – произнёс старый волхв.

Поднявшись и сильнее обычного припадая на ногу, Водослав пошёл на мельницу. Через некоторое время, переговорив с Мирославом и проверив, как тот справляется с зерном и мукой, вернулся, неся в руке пучок сухой травы.

Взяв у Овсены дитя, он посадил его к себе на колени, погладил по головке. Тот ухватился за дедов палец, а увидев севшую на цветок пёструю бабочку, засмеялся и замахал ручонкой.

Попросив Овсену принести из очага тлеющую головешку, Водослав поджёг траву и стал водить ею вокруг головы младенца, очерчивая огненное коло и приговаривая:

– Пусть всякий, кто захочет сему младенцу сотворить зло, сам будет наказан богом Сивым. Слово моё твёрдо, поскольку оно не моё, а Сварогово! Пусть бог Яро даст Мечиславу юности силу, а Купало – чистоту телесную и душевную, а бог Ладо даст мир и любовь! Числобог даст ему времён познание и всего сущего исчисление, а Даждьбог – блага всяческие. Световид пусть дух его укрепит, Дива Дивные сохранят от зла, а Перун даст силу мужскую и сердце витязя!

Пусть Триглав шестирукий осеняет все дни его жизни, а Сварог позволит дожить до старости, сохраняя мудрость и не впадая в ребячество.

Пусть Огнебог со Стрибогом оградят от напастей, а Белобог от Чернобога с Лихами защитит и все боги лесные, речные, земляные и домовые ему послужат!

И даю на том кудесное заклятие, и волшебной силе Белеса его поручаю. И кто Мечислава от сего дня с недобрым умыслом тронет, тот сам Велесовыми помощниками будет в Навь низвержен! Оум! Оум! Оум! – троекратным призывом завершил ведун.

Трава в это время догорела до конца, и Водослав задул огонь, бросив остатки через себя.

– Погоди, ещё не всё! – остановил он Овсену. – Я теперь с ним к Бел-камню пойду, жертву принесём богам.

Водослав, осторожно неся младенца на руках, пошёл в берёзовую рощицу. Там высыпал на камень горсть зёрен, положил цветы. Затем, окуная пучок травы в родник, бьющий из-под камня, стал кропить Мечислава живой водой и шептать про себя словеса таких заклятий, которых никакой смертный не может ведать и слышать, ибо их знают только кудесники. И от тех заклятий может треснуть камень, высохнет вода и погаснет огонь. Ибо есть заклятия страшные, в которых слова, как ножи, могут человеку в сердце войти и умертвить его навсегда. Потому с такими заклятиями требуется особенное обращение.

Когда старик с младенцем вернулся от священного камня, Мирослав, управившись с мельницей, уже поил гостью утренним молоком с краюхой ситного хлеба.

– Добре, Мирослав, ей молоко сейчас надобно, от него у самой молока прибудет. – Старик тяжело опустился на лаву у стола. – Уфф, устал я, и час обеда приспел. Давай, Овсенушка, поешь с нами.

– Нет, дякую. Молоко с житняком в самый раз, а то идти тяжело будет, и матушка давно дожидается. Прощай, отче, и ты, Мирослав, спасибо вам за всё!

Она поклонилась и, подхватив младенца, который успел заснуть у Водослава на руках, быстрой упругой походкой пошла по знакомой тропинке через лес.

Старик вытер со лба испарину, при этом его правая рука с обрубками вместо мизинца и безымянного пальца слегка дрожала.

– Что ж, Мирослав, обедать так обедать. Готовь на стол, а я пока умоюсь.