Вальдемар Крюгер - Чита – Харбин

После ужина мужики остались чаевать, молодежь потянулась к Шаманке, где на вершине скалы горел светлячком во мраке ночи костер. Там, каждый год, сходились на вечерку парни и девчата с окрестных покосов. Место заметное, притягивающее к себе чародейскою силою.

В старину, по преданьям, собирались у подножия скалы бурятские шаманы для проведения своих ритуалов. Шаманка, или Шаманский камень, был овеян многими былями и небылицами, последних несоизмеримо больше. Некоторые даже рассказывали, что будто бы там, у скалы, приносили людей в жертву. Все это являлось, разумеется, сущей чепухой.

Хотя, согласно одной легенде, однажды молодая шаманка пошла вечером в одиночку к скале, и не вернулась. Отправившиеся на следующий день на ее поиски буряты нашли ее у подножья скалы мертвой. На шее молодой шаманки были следы зубов неведомого чудовища, высосавшего из ее тела всю кровь. Совершенное злодейство припасали анахаю [130] Анахай (бурят.) – бес, оборотень . С тех пор буряты обходили Шаманский камень за три версты, пока не появились в этих местах русские. Поселковая молодежь жгла по ночам там костер, рассказывая страшные история про анахая, охотящегося там по ночам за девушками. Каждый из молодых людей считал своим долгом, хоть раз посетить Шаманский камень, чтобы показать свое бесстрашие, доказать другим, что не трус. Тем не менее в одиночку посещать это место никто не решался, боясь повторить участь молодой шаманки.

Когда молодежь скрылась шумной толпой, оставшиеся на таборе отцы, могли безбоязненно почесать языками, рассказывая глупости, как зачастую делают взрослые люди, когда остаются одни. Четыре наших мужика: Серега, Гоша, Значитца и Поршень, не являлись тому исключением. Именно так обращались они у друг к другу. Первый вечер сенокосной страды сидели у костра особенно долго. Много накопилось о чем поговорить.

Гоша, вытащив из-за голенища ичиг нож, тот самый, который он метнув воткнул в горло хунхуза, строгал им из сосновых колышков зубья для ручных грабель. Смолистая древесина сосны ровно кололась, а что недолговечна, то не беда. За вечер между делом я их уйму настрогаю, сломается какой, выбил, новый вставил, и вся недолга. Георгий он вообще не мог сидеть без дела. Что-нибудь, да и мастерил. Уж коли золотые руки достались, чего же им без дела скучать?

Остальные мужики чаевничали, потягивая неторопливо гуранский чай, разумеется с солью и забеленный молоком из «самоковочных [131] Самоковочный – самодельный; шутливое обозначение кустарно произведенной утвари. » стаканов, изготовленных из обрезанных бутылок, обмотанных снаружи берестой. И не сломается, стакан-то, и руки не жжет. Вот она настоящая мужицкая смекалка!

Георгий, привыкший с раннего детства, день дневать, вечер вечерять [132] День дневать, вечер вечерять – работать с утра до позднего вечера. , слушая вполуха болтовню Поршня и Значитца, гнал упорно сосновую стружку. У Гоши всегда было так, или работает, или пьет, делая и то и другое добросовестно. Оно и верно, чего время то зря терять, или?

Сергей, отхлебывая чаек, улыбался в усы, покачивая головой. Опять кумы пушку заливают [133] Заливать пушку – рассказывать небылицы . Похоже поддать уже успели. И действительно, Поршень и Значитца были слегка навеселе.

– Гоша, че ты там гоношишься, забрось килу в саламат [134] Гоношиться – хлопотать; забрось килу в саламат – заканчивай работу , садись к нам, чай пить будем, – откинувшись назад, пробормотал один из кумовьев.

– Тебе Поршень бы токо по елани со Значитца сундулой хлынять [135] Хлынять по елани сундулой – в прямом смысле означает ехать вдвоем на одной лошади, в переносном, как в вышеприведенном случае – бесцельно бродить, отлынивать от работы. , – отложив на момент в сторону работу ответил ему недовольно Георгий.

– Ну чево супорничаешь, припаривайся [136] (За)супорничать – начать спорить, упрямиться; припариваться – присоединиться. к нам, – откинув край войлочной попоны, Поршень извлек оттуда початый банчок спирта.

Гоша вздрогнул. По его лицу скользнула улыбка, с того бы и начинал.

– На паря, глянется [137] Глянуться – нравиться ? – промолвил змей-искуситель.

Второго приглашения не потребовалось. Выпив, говорили все четверо. Разом. Как водится в таких случаях, стали припоминать забавные случаи с участием некоторых участников пиршества.

А чудаки были Значитца и Поршень еще те. Однажды, после «удачной» гулянки приплелся Поршень домой, лыка не вяжет. Потоптался, жрать хочется, а супружница спит. В кути темнотища, хоть глаз коли. Пошарился Поршень на кутнем столе – ничего, повел синюшней картошиной носа – ух как вкусно пахнет, щти на плите устоялись. А там не «щти», а чугунок с ополосками, да тряпка, какой супружница посуда мыла. Ну пьяному-то известно, море по колено. Взял чугунок, водицу выпил, а тряпку съел, да еще и похохатывает, лён попался, замуж пора [138] Лён – сухожилия; в старину в шутку говорилось, если девушка могла прожевать лён, то ей можно было выходить замуж, т. е. она достигла возраста бракосочетания. .