Виктор Некрас: Земля последней надежды – 1. Дети конопатого бога. Всеслав Чародей 2.1.

На княжьем дворе было пусто, и Владей несколько мгновений постоял, покачиваясь с пяток на носки и слушая, как сверху, с заборола, доносится хриплый рык Владея – гридень в гневе пушил сторожу.

В ворота вбежал мальчишка, запыхавшись, несколько мгновений оглядывался, потом, заметив Владея, бросился к нему. Остановился, переводя дух и околачивая грязь с замызганных поршней.

– Ну? – улыбнулся вой, с удовольствием разглядывая мальчишку. – Кто таков и откуда?

– Да здешний я, Техоном кличут, – зачастил тот в ответ. – Сосед я Нечаю Неверичу, вою княжьему.

– И чего ж тебе надо, Техоне? – по-прежнему весело спросил Владей.

– Да Нечая Неверича и надо мне, срочно!

– Прямо вот так срочно?

– Ой, до зарезу просто! – воскликнул Техон, шаря взглядом по двору. – Вот так!

И чиркнул ребром ладони по горлу.

– Эй, Нечае! – крикнул Владей, подняв голову. С заборола выглянули несколько человечьих голов – ни гридень Якун, ни Нечай, ни иные вои ещё не ушли к другому посту. – Тут вот тебя сябер твой домогается, говорит, вести важные. Не иначе как тебя великим князем киевским выбрали!

– Дядька Нечай! – завопил Техон, увидев, наконец, знакомое лицо. – Дядька Нечай, меня тётка Воибуда прислала, чтоб тебе передал – началось!

– Что началось? – непонимающе переспросил Нечай, и почти тут же его лицо расплылось в улыбке, словно ему посулили что-то радостное и важное. Он поворотился к гридню. – Дозволь, Якуне Стемирич, уйти на час мал, потом хоть весь день в страже отстою!

Якун несколько мгновений разглядывал Нечая, словно сомневаясь, а не следует ли послать парня подальше по матушке да с тремя перевёртами через тын, потом всё же смилостивился – не иначе, как вспомнил себя молодым:

– Ладно, ступай. Но смотри у меня…

– Смотрю! – радостно завопил Нечай, стремительно скатываясь вниз по лестнице, промчался мимо Владея и стрелой вылетел в ворота. Техон, несколько мгновений подумав, бросился за ним следом.

Якун только усмехнулся.

Воибуда, жена Нечая, дохаживала непраздной последний месяц, и стало ясно, что именно началось.

Княгиня Путислава отложила ложку (проворная холопка тут же убрала со стола поливную чашку с янтарными остатками ухи на дне), протянула руку к каповому блюду с бережёными с осени в погребе яблоками (угодила ключница госпоже!) и вдруг ахнула от острой боли в животе. Поймала мгновенный внимательный взгляд свекрови («Что, началось?» – словно спрашивала она) и опустила глаза. Похоже, да, началось. Гостивита только мягко улыбнулась и хлопнула в ладоши.

Мгновенно рядом оказались слуги, сильно и мягко подхватили под локти и повели. Дальнейшее Путислава помнила смутно, опомнясь только на пороге бани, дверь которой услужливо распахнулась словно сама собой.

Старшая княгиня остановилась у порога, огляделась, досадливо топнула ногой. И унесло ж непутёвого сынка на охоту как раз сейчас, не мог пождать хоть дня три, было бы хоть кому роды жены постеречь, нечисть мечом отогнать. И тут же сама себя укорила за глупость – ну откуда Брячиславу было знать, что рожать жене надо будет именно сейчас. В этот миг ей и попался на глаза идущий через двор Владей.

– А ну, поди сюда, Владее!

Когда зовёт мать господина ослушаться вою нельзя.

– Будешь сторожить, – бросила княгиня-мать, нетерпеливо оглядываясь по сторонам.

– Что сторожить? – не понял Владей, но Гостивита уже не слушала – от ворот почти бегом семенила сухонькая старушка, которую знал весь Полоцк – повитуха Кърга, та, у которой никогда не бывало такого, чтобы умерла роженица или ребёнок, если уж только в утробе прямо мёртвый был. Увидев Къргу, Владей мгновенно понял, что и кого именно ему придётся сторожить и враз сбледнул с лица – как-никак княгиня рожать будет. О том, что жена Брячислава Изяславича тоже дохаживает последний месяц, знали все, хоть и опасались всуе про то говорить – не дай боги, сглазишь. Ни к чему там и сям болтать про такое…

Гостивита, дождавшись, пока Кърга окажется рядом, не чинясь, поклонилась в пояс:

– Пожалуй, матушка! – и сама распахнула перед старухой банную дверь. Вошла следом за ней сама и, уже с порога оборотясь, повторила Владею. – Стереги!

Так велела, что рука воя сама по себе легла на рукоять меча.

А как же жена Нечая рожать будет, без повитухи-то? – глупо подумал вдруг Владей, но тут же отмёл эту мысль – не одна повитуха в Полоцке, найдётся кому и за Воибудой приглядеть. Тут уж без споров – княжьего ребёнка должна принять лучшая повитуха.