Алексей Третьяков - Время Ворона

Главный купец с перебинтованной головой обратился к Яношу:

– Вы же венгры? Господин рыцарь, я с юга. Огромная турецкая армия уже близко, видите, как далеко забрались турки уже. Зима замедляет движение османов, но они неуклонно приближаются и сжигают все на своем пути.

– Как ты понял, мы не господарские воины. Король Матиаш Корвин послал нас на выручку вашему Штефану. Мы – передовой отряд. Где сейчас господарь твой? – Янош торопился, и не было времени на долгие любезности.

– Слышал, что князь шел к Васлую и с ним почти все мужики северо-востока. Ополчение в тридцать тысяч крестьян, – купец явно был весьма осведомлен.

– Турок больше и среди них много профессионалов.

– Но молдаване идут не просто сражаться за свою землю, они хотят убить как можно больше, чтоб никто не вернулся в Стамбул. Я слышал, что даже поляки прислали сильный отряд конницы и пехоты, – купец сам был настроен решительно.

– Значит, нам надо поспешить. А то ваш господарь разобьет Сулеймана без нас, – Янош садился в седло.

– Да благословит Бог твой меч и твоих людей! Прощай, мадьяр!

– Прощай!

Отряд быстро возвращался к войску. Как и было сказано купцом, они нашли войско Штефана у Васлуя, где шел военный совет. Янош встретился с Фантсом, тот его доклад выслушал и взял с собой в шатер господаря Молдавского.

В княжеском огромном парчовом шатре шел совет. Штефан Молдавский в дорогих миланских доспехах, поверх коих была накинута отороченная мехом накидка, был в короне. Русые волосы спадали ниже плеч, такие же русые усы на крупном волевом лице свисали ниже подбородка. Рядом находились его полководцы, командиры валахов, поляков и венгров.

– Диспозиция такова, что Сулейман-паша привел пятьдесят тысяч солдат, и они идут прямо на нас. У нас около сорока тысяч солдат, но более тридцати тысяч из них – это крестьяне, пастухи, горцы без опыта полевых сражений и плохо вооруженные. Но я все же рассчитываю на успех, господа. Воевода Радул расскажет о том, кто отвечает за какой участок, – голос Штефана был повелительным, со стальными нотками.

– В центре мы поставим всю тяжелую бронированную пехоту – венгров, молдавскую гвардию, польских копейщиков и наемников. Застрельщики – гусары и валахи верхом атакуют передовые ряды турок, затем отойдут и спешатся рядом с панцирной пехотой. На них придется удар авангарда, – воеводе Радулу эта тирада далась тяжело, он привык чаще излагать мысли булавой, а не словами, – Главное – продержаться до подхода ополчения. Если наша задумка сработает, турки окажутся в клещах и их численное и качественное превосходство будет сведено на нет.

– Что за задумка, господин? – Фантсу недоговоренности не особо нравились, и он вопросительно уставился на Радула.

– Всему свое время, не волнуйся, ты все узнаешь, кондотьер, – Штефан усмехнулся в усы, – А теперь благородные воители на позиции!

Зимним утром 10 января 1475 года армия Сулеймана неуклонно двигалась к Васлуйским высотам. Часть войска осталась на юге, но пятьдесят тысяч боеспособных османских солдат шли на встречу своей судьбе.

Армия турок походила на гигантскую пеструю змею, тянувшуюся вдоль единственной дороги к сердцу Молдавии. Войско зашло в лесистую часть, утренний туман оставлял невидимыми лесистые холмы вокруг дороги. Туркам в этом походе не везло ни с погодой, ни с припасами. Южане люто мерзли, даже Сулейман проводил время в теплом передвижном шатре больше, чем среди войска. Энвер-ага был обескуражен легкомыслием Сулеймана. Армия вошла вперед в узкую долину, и эта маршевая колонна никак не могла бы развернуться в боевые порядки достаточно быстро. Да и негде это было делать. Пар шел изо рта старого вояки, и он с тревогой всматривался в туманные холмы вокруг, ему казалось, что местность затягивает их войско в себя, чтобы поглотить. Этот снежный ад его вгонял в тоску. Как же хорошо дома, пить чай и вкушать сладости у себя в тенистом саду под Измиром. Зачем султану этот заснеженный дикий край, где живут злые пожиратели свиней и любители виноградной хмельной воды. Думая о теплой родине, Энвер-ага был почти счастлив, он даже чувствовал теплые ласкающие лучи анатолийского солнца. И он не понял, как умер – стрела из куска стали и грубо обработанного кизилового дерева попала ему левую глазницу. Смерть была практически мгновенной. Так умер одним из первых тот, кто мог бы руководить битвой в сложных условиях и изменить ее ход. А произошло следующее.

Внезапно в передние отряды всадников полетели стрелы, из тумана выскочили легкие кавалеристы и атаковали авангард турок. Внезапная атака стоила туркам нескольких десятков погибших в передовом отряде, но османы не рассыпались и перестроились. Турки огромным числом контратаковали и оттеснили противника, замедлился их порыв из-за подъема на холм. Сипахи и акынджи попали под мощный огонь стрелков из аркебуз и арбалетов, малых и средних артиллерийских орудий. Первые атакующие всадники из Румелии напоролись на монолитный строй пикинеров и алебардистов, а также на прикрытые снегом и ветками вбитые в мерзлую землю колья и рогатки.