Валерий Кормилицын - Держава (том первый)

— Как хорошо, что государь дуэли разрешил, — наконец выдал он мысль. — Я даже дату заучил. Пожалуйста, если интересно, — бросил взгляд на друзей, но, не заметил даже малейшего интереса в их глазах. — Закон о дуэлях от 20 мая 1894 года, — постарался поразить их своей эрудицией и, с плохо скрываемой завистью, оглядел офицерскую форму товарищей.

— По флюгерам стрелять меньше надо, — заметил его алчущий взгляд Аким.

— И по графьям тоже, — поддержал однополчанина Зерендорф. — А чего о дуэлях–то заговорил? — неожиданно заинтересовался он темой. — Игнатьев ближайшие полгода стреляться с тобой не станет, да ещё лечь и отжаться заставит.

Представив такую картину, сначала прыснул в ладошку, а после закатился полноценным фельдфебельским смехом. — Не поглядит, что вместе на крыше буфета ночевали-и, о–о–й, не могу-у, — прикусил язык на кочке и враз остепенился, вспомнив, что офицер и гвардеец. — Пардон, месье, — на всякий случай извинился, стерев платком слёзы веселья.

— Дуэли давешний подпоручик боится, тот самый, что увольнительную принёс. А ты, Зерендорф, бываешь удивительно невежлив, — убрал в карман увольнительную Дубасов. — С графом стреляться не собираюсь. Как–то, по старой памяти, ушёл в самоход и встретился с Ольгой, — замолчал, увидев, что друзья заинтересовались. После театральной паузы продолжил: — Даже глядеть на меня не хочет: «Я что, унтер–офицершей стану? С ума не сходи» — в голос орала она. Вот и влюбляйся в дам после этого, — обиженно засопел паровозом.

— Видишь, как вышло… — нравоучительно произнёс Рубанов. — А ты в Финляндском полку флюгер по её милости сгубил…

— И пчелу угробил, — добавил Зерендорф, вновь задохнувшись от смеха.

— Да что ты по Ольге сохнешь? Вспомни, какие амазонки в Дудергофском озере плескались, — вновь менторским тоном произнёс Аким.

— Кто плескался? — удивился Дубасов.

Прекрасные наяды: Поля и Варя.

К его удивлению, друг надолго задумался, наморщив лоб, что показывало небывалую работу ума.

— Вот только имена у них, наяд дудергофских, что–то не того, — выразил свою точку зрения Зерендорф.

— По–ли–на-а! — по слогам произнёс Дубасов. — Действительно. Не совсем благозвучно, в сравнении с Ольгой.

— Тогда на Варьке женись! — тут же внёс предложение Аким. — И плавает хорошо, и голос звонкий. Вместе песни будете петь… А какой горластый сынок родится, — вновь ввёл в задумчивость одного и развеселил другого.

— Т-только тебе надо в 6-ой туркестанский батальон, — вытирая мокрым уже платком глаза, сумел произнести Гришка Зерендорф. Реверса–то у тебя нет. О-ох, не к добру смеюсь, — сделал он вывод из безобразного своего веселья, и сразу принял подобающий военному человеку, серьёзный вид.

— Господа! — покаянным голосом, стыдливо пряча глаза, промолвил Дубасов. — Пока вы заказывали офицерскую форму, я, от тоски и безысходности, заказал статский костюм и цилиндр.

— Чего-о? — хором спросили подпоручики.

— Цилиндр! — уныло произнёс Григорий.

— Это цивильный фуражка такой, — с кавказским акцентом расшифровал дубасовскую вещь Рубанов, — на голова надевается, — для совсем непонятливых добавил он.

— А ещё костюм тройку с жилетом, лаковые штиблеты и трость с серебряным набалдашником, — перечислил предметы, показывающие всю глубину его падения. — Ну не в унтерской же форме я в ресторацию пойду, — горестно возопил он.

— Чего орёшь, как трагик на сцене. Правильно сделал, — поддержал товарища Аким, укоризненно глянув на вновь утерявшего солидный вид Зерендорфа.

— Господа, давайте, как Виктор переоденется в цилиндр, и вместо шашки возьмёт трость с набалдашником, — прыснул сквозь губы Зерендорф, — поедемте ко мне обедать, а то до ресторации нескоро ещё доберёмся…

— Ну как статский вид? — переодевшись, вышел к друзьям Дубасов, картинно опираясь на трость.

— Ну, вылитая статская штафирка, — дружелюбно оглядел товарища Зерендорф.

— Так бы и дал в морду! — заржав, продолжил его мысль Дубасов.

В предчувствии веселья, настроение его явно улучшилось. К тому же он понял, что товарищи любят его, и с помощью солдатского юмора хотят подбодрить.

— Ну-у, формяга не от Норденштрема, конечно, однако, выглядишь неплохо, — высказал своё мнение Рубанов. — На титуляшку потянешь…

— А вот оскорблять не надо, — обиделся много уже вытерпевший Дубасов.

— Какое это оскорбление? Титулярный советник, по табеле о рангах, чин 9‑го класса. Равен армейскому капитану или ротмистру в кавалерии.