Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга пятая

– Не то, – провозгласил Ягненок, – бублики хороши только в Нью-Йорке. Ничего, мы скоро туда доберемся, как говорится в анекдоте, тушкой или чучелком, – советский анекдот им рассказал генерал Замир. Полина поинтересовалась: «Что за папка?». Хаим неожиданно покраснел:

– Замир оставил у охраны, с запиской, – он повертел бумагу.

– Мне кажется, это может вам пригодиться, – Ягненок раскрыл папку, – какого черта он хочет, чтобы я выучил арабский язык? – Полина полистала размноженные на ризографе страницы.

– Потому что он дальновиден, – спокойно сказала девушка, – и не я, а мы, Ягненок. Ешь бублики, – скомандовала она, – пей кофе и начнем заниматься.

В папке военного образца имя пациентки не указывалось, но Ева поняла, что речь идет о женщине. Невысокий врач, проводивший ее в медицинский кабинет, и не скрывал, что речь пойдет об интимном, как он сказал, осмотре.

– Специалист, – он кашлянул, – сейчас на армейских сборах. Я не знаток этой части медицины, а она, – врач кивнул на папку, – жалуется на боли в животе. Аппендицит я исключил, но это могут быть неполадки по женской части, – Ева давно не слышала такого выражения.

– Я называю вещи своими именами, – доктор Горовиц вздохнула, – а израильское тюремное ведомство застряло в викторианских временах…

Ева не сомневалась, что ее привезли в тюрьму. Путь от раскопок Фриды до подземного тоннеля занял около часа. Судя по всему, они оказались в самом центре Негева. По дороге они слушали радиостанцию из Беэр-Шевы, однако через полчаса в эфире остался только треск. Водитель извинился.

– Здесь особая зона, – парень выключил радио, – эфир нужен для других целей, – Ева не стала интересоваться, для каких. Въезд в забетонированный тоннель располагался у подножия вздымающейся к безоблачному небу красноватой скалы. По дороге они миновали две проверки.

– И две пары стальных ворот, – Еву провели по окрашенному в серые тона коридору, – это какая-то засекреченная тюрьма, – женщине, а, вернее, девушке, согласно папке, исполнилось двадцать пять лет.

– Она не рожала, – Ева просматривала небрежные записи предыдущего врача, – абортов не делала, – она подумала, что речь может идти о палестинке.

– Но тогда мне придали бы переводчика, – покачала головой Ева, – я знаю только несколько слов по-арабски. Или она объясняется на английском языке? – тюремный доктор выдал ей несколько машинописных листов.

– Это инструкция, – развел он руками, – распишитесь на каждой странице, поставьте сегодняшнюю дату, – Еве пришло в голову, что через два дня она должна быть в Иерусалиме, – согласно правилам, запрещается интересоваться именем пациентки, запрещается принимать от нее что бы то ни было или что-то передавать ей, – врач собрал бумаги, – когда закончите осмотр, нажмите эту кнопку, – он указал на стену, – это вызов охраны.

– Да, – он хлопнул себя по лбу, – еще одно обязательство о неразглашении секретных данных, – согласно сухому ивриту документа, разглашение каралось десятью годами тюрьмы. Ева размашисто расписалась внизу листа.

– Насчет истории болезни, – недовольно сказала она, – нет анализов, нет результатов ультразвукового обследования, – врач недоуменно посмотрел на нее, – двадцатипятилетняя женщина жалуется на боли в животе и обильные кровотечения, а вы, – Ева заставила себя говорить спокойно, – не удосуживаетесь проверить, что с ней происходит, – доктор буркнул:

– Здесь нет ультразвука. По соображениям безопасности, она не должна покидать места… – он замялся. Ева продолжила:

– Места заключения. Какое бы преступление она не совершила, – доктор Горовиц подумала, что речь может идти о террористке, – она не потеряла права на гуманное обращение, – в папке не указывался тюремный срок, полученный неизвестной девушкой.

– Бесполезно, – поняла Ева, – служаку ничем не прошибешь. Ладно, в госпитале Букаву тоже нет ультразвука, а мы неплохо справляемся, – ультразвуковой аппарат ей пообещала Аннет:

– И продолжай отправлять в Бельгию талантливую молодежь, – добавила кузина, – я добьюсь у совета директоров увеличения стипендии де ла Марков, – Ева хотела послать в Европу медбрата Дени. Парень мечтал стать педиатром.

– Как дедушка Хаим, – Ева присела за стол врача, – надо проверить, когда пациентка стала жаловаться на боли, – осмотрев инструменты, Ева решила:

– Мазки я возьму, – в кабинете нашелся холодильник, – и добьюсь у бюрократа, чтобы анализы отправили в Иерусалим, – судя по папке, кровотечения начались полгода назад.