Валерий Марченко - Калинов мост

Красноармейцы конвойной группы, вне себя от смятения тоже, сделали нестройный залп из винтовок. Эхо выстрелов отрезвило головы спецвыселенцев, рванувших наверх обрыва. Куда там? Сообразив, что не одолеют крутизну яра, упали на землю.

– Товарищ командир роты, что делать? – опомнился Огурцов.

– Так-а-а-ак… Ни хрена себе! – растерянно произнёс Смирнов, поправляя сбившуюся на бок фуражку.

– Ты вот, что, Огурцов… Держи-ка их на мушке, а я поговорю…

– Хм, черти… Могут, – затоптался в нерешительности чекист.

– Товарищи, товарищи, – вмешался Погадаев, – с ними, действительно, надо поговорить и убедить не делать глупостей…

– Кажется, Сидоренко то же самое хотел, – усмехнулся Смирнов, – где он теперь? Сам чёрт не знает!

– А вон – смотрите, товарищи! – кивнул командир взвода Агеев на речку.

Погодаев и чекисты обернулись. Ниже по течению в водяной воронке вращалось обнажённое тело женщины, вцепившейся в толстый загривок Сидоренко. На петлицах защитной рубахи командира конвойного отделения блестели буквы из жёлтого металла ТКП (Томский конвойный полк). Здесь же в адском кругу водоворота совершало обороты тельце девочки, нырявшее под воду поплавком.

– Багор, твою мать! Может, живой, – вскинулся Огурцов.

– Какой живой! – отмахнулся Смирнов, – язык на боку.

– Надо вытаскивать, – заметался начальник конвоя.

– Никуда не денется, достанем. С этими вот, что делать, ума не приложу? – Чекист кивнул на валявшихся в грязи обнажённых людей, – вы хотели с ними поговорить, товарищ Погадаев, может, возьметесь, а мы подстрахуем?

Смирнов выжидательно глянул на Пантелея Куприяновича. Погадаев кивнул.

– Попробую, конечно.

– Стоп-стоп, товарищи, у меня пустой барабан, – оживился Огурцов, нервно доставая из подсумка горсть патронов к револьверу системы «Наган».

– Валяй быстрей, очухаются, хуже будет, – брал в свои руки ситуацию начальник Парабельского райотдела ГПУ Смирнов.

Ему не нравилось развитие событий, за которые придётся отвечать перед начальником краевого ГПУ Калашниковым. Во всяком случае, Владимира Валентиновича придётся информировать докладной запиской о неспособности конвойной группы Томского конвойного полка ГПУ исполнять служебные обязанности. Погиб красноармеец. Вышел из-под контроля спецконтингент, что, не исключено, отразится на настроении населения и может привести к нежелательным последствиям.

– Быстрей, Огурцов, быстрей! – торопил он конвойного начальника, – товарищ Погадаев, готовы? Пойдите к ним, чтобы они видели вас безоруженным. Поговорите с ними, успокойте…

– Хорошо, хорошо, иду, товарищи.

Пантелей Куприянович направился к распластавшимся на берегу людям. Сотни обезумевших от паники выселенцев не спускали с него глаз.

– Товарищи, – обратился он к ним.

Горло перехватило спазмом. Прокашлявшись, Пантелей подошёл ближе. Смирнов поправил Погадаева:

– Они – граждане, товарищ Погадаев, граждане.

– Ага…

– Граждане выселенцы, моя фамилия Погадаев, – перевёл, наконец, дух Пантелей Куприянович, – председатель Нарымского краевого исполкома. Вы прибыли в моё распоряжение на строительство объектов…

Справившись с першением в горле, продолжил:

– Ваша группа останется работать в Парабельском районе… Мы вас разместим, обеспечим питанием и организуем уход за детьми. От вас требуется соблюдение трудового дня, дисциплины, норм санитарной гигиены… Дальше – время покажет… Сейчас, товарищи… извините – граждане, – споткнулся Погадаев на слове, – необходимо пройти пять- шесть километров к месту назначения. Прошу быть внимательными к командам конвоя и выполнять его требования. Красноармейцы люди служивые и действуют в соответствии с инструкцией и напрасные жертвы никому не нужны. Это я вам говорю, как юрист по образованию. «Что ещё сказать? – подумал Погодаев, – нечего».

– У меня всё. Товарищ Смирнов, командуйте.

– Пантелей Куприянович, вон председатель райисполкома бежит – Братков.

– Точно он! Поговорю с ним по объекту, а вы уж, товарищ Смирнов, займитесь контингентом, вечер на носу.

– Разберёмся, товарищ председатель. Огурцов!

– Слушаю!

– Поди сюда!

Представители территориальных и конвойных органов ГПУ, посовещавшись о порядке конвоирования ссыльных к месту назначения, направились к спецконтингенту.

Подошёл запыхавшийся тучный Братков.

– Здравствуй, Илья Игнатьевич!