Пюрвя Мендяев - Лжедмитрий, отец Лжедмитрия. Иоанн Грозный и нашествие калмыков на Русь

В повести «Иоанн Грозный и нашествие калмыков на Русь» я рассказываю так же о событиях, которые во многом до сих пор остаются историческими загадками. История переселения калмыков в прикаспийские степи уникальное событие. Это единственный зафиксированный такой случай со времени великого переселения народов. Причины этого огромного исторического события до сих пор мало изучены. Я излагаю свой взгляд на причины этого удивительного исторического феномена. Надеюсь, что моя повесть понравится вам, мои дорогие читатели. Рассказ о судьбе Богдана Отрепьева я хотел бы продолжить в новых произведениях, но всё в руках божьих.

Царь Иоанн Васильевич, прозванный в народе Грозный, после беседы с послом ойратским, князем Нараном вернулся в свои покои в добром расположении духа. Государь позвонил в колокольчик. Вскоре к царю подошел спальник Михалков и с низким поклоном спросил, что нужно царю.

– Кто просился в моё отсутствие ко мне из ближних бояр? – задал вопрос царь.

– Из ближних бояр никто – ответил Михалков. – А из слуг ваших просился к вам государь Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский.

– Точно! Вот кто мне и нужен – сказал царь. – Где он сейчас?

– Григорий Лукьянович предупредил меня, что будет вести дознание в темнице под Тайницкой башней – ответил Михалков. – Прикажете послать за ним?

– Нет. Скоро сам отправлюсь туда, а ты пока отправь человека за боярином Никитой Романовичем Захарьиным-Юрьевым. Пусть придет сюда – сказал царь.

Низко поклонившись, царю, Михалков вышел из спальни и сразу же отправил одного слугу за Захарьиным-Юрьевым, а второго предупредить Малюту Скуратова, так называли грозного опричника близкий к царю круг лиц, о ночном визите царя. И тут же вернулся к царю. Иоанн заметил, что выглядит спальник сильно обиженным.

– Что лицо такое сделалось у тебя Никита Иванович, словно обидел тебя кто? – спросил царь. – Рассказывай, ничего от меня не таи.

– Да обижен я, но обижен не за себя, а за государя своего – ответил Михалков. – Как так может быть? Принимал царь наш гостя из неизвестной нам орды в Гранатовитой палате, как принимаю только самых важных и дорогих гостей. Сам царь беседовал с послом, а не так как обычно, простой дьяк. После долгой беседы царь приказал отвести ойратского князя в огромную палату, где в честь гостя был устроен пир. Когда такое было? За что такая почесть послу каких-то восточных не самых великих владык? Беседы с государем удостаивались прежде лишь царские особы и личный посланник Папы Римского. А тут всего лишь князь восточный какой-то. Я не понимаю, великий государь, прости меня глупого раба твоего – почему с таким почетом встретили посла ойратских владык? Не по чину им такая честь! Живут себе эти ойраты, или как их еще называют калмыки, за много тысяч верст от нас, в своей Монголии и Китае, и пусть там и дальше живут. Чем дальше от нас, тем лучше!

Царь сверкнул грозно глазами и раздраженно сказал:

– Не твоего ума это дело. Еще не хватало, чтобы ты, спальник, мне указывал, как мне послов встречать. Знай своё место!

Но Михалков не успокоился, он продолжил свою обличительную речь:

– И какие великие дары получили эти басурмане. Разве стоят эти ничтожные восточные князья таких даров? Нет! Подумать только! Посол Наран получил в дар от русского царя соболью шубу невиданной красоты, которой цены нет! Все знатные гости из окружения посла получили каждый по наряду в дар от русского государя. Это неслыханно. И это кроме подарков, кои предназначены для самих властителей ойратских. Те дары и вовсе неописуемы. Как же так царь? Ведь нам же, своим верным слугам, природным русским боярам царь иной раз и ломаного гроша пожалеет. Так и ходим, как сироты, при живом своем государе. А ойраты какие-то над нами насмехаются! Где же справедливость, великий государь?

Царь тут рассердился не на шутку. Он сильно топнул ногой и сказал:

– Не тебе собака плакаться на бедность свою. Не в меру стал ты жаден и завистлив боярин. Тебе шуб разных дарено, передарено мною. А тебе всё мало! А не брезгуешь ли ты дарами моими, коими тебя я награждал за службу твою? Может отправить к тебе опричников моих, пусть пересчитают добро твое, не оскудел ли ты совсем? Заруби себе на носу. Это не просто встреча. Не просто так я дары великие растачал ойратским гостям. Это начало великой моей затеи, от которой будет зависеть очень многое для нашей державы. Но знать о ней тебе не следует – голову можешь легко потерять. А может свою голову ты, спальник, уже потерял! Узнал ты, то, что знать тебе было, не положено.