Петр Цивлин - Так это было

Петр Григорьевич Цивлин родился в 1901 г. в многодетной семье столяра. С раннего детства познал нужду и тяжелый физический труд. В 17 лет вступил добровольцем в Красную армию, боролся за установление советской власти. После окончания гражданской войны был направлен на хозяйственную работу, а потом за успешную деятельность – на учебу в харьковскую промышленную академию имени Сталина. С начальным образованием в рамках 2-х классов церковно-приходской школы (талмудторы) освоил такие дисциплины, как высшая математика, физика, химия, сопротивление материалов и т. п., и был направлен на строительство крупнейших промышленных и оборонных объектов страны – первенцев пятилеток.

Непосредственно перед войной руководил строительством крупных станкостроительных и авиационных заводов страны. Во время войны под его руководством построен один из участков нефтепровода Астрахань-Саратов для обеспечения разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом; восстановлены плотины, разрушенные противником в Донбассе; воссозданы доки для подводных лодок на Северной стороне Севастополя и др;

Петр Григорьевич – один из многих, поверивших в возможность построения нового справедливого общественного строя. Это был добрый, талантливый и смелый человек, не жалевший сил и здоровья для достижения этой цели. Умер он в 1964 г., написав незадолго до смерти, интереснейшие воспоминания о том грозном, сложном и противоречивом времени.

В наши дни, когда многое из этого прошлого фальсифицируется и забалтывается, воспоминания, очевидца о героическом подвиге народов России, представляют исторический интерес.

Мой отец был плотником-отходником и получаемой им зарплаты (35–40 рублей в месяц) едва хватало на то, чтобы прокормить семью, состоящую восьми человек (родители, пятеро братьев и сестра). А, так как сезонный заработок не обеспечивал и эту зарплату, то приходилось думать о более стабильном заработке. Это и привело в 1902 году нашу семью в г. Александровск Екатеринославской губернии (ныне Запорожье), где отец после долгих хождений поступил, наконец, работать на веялочную фабрику. Заработок 40 рублей в месяц здесь обеспечивался постоянно и, при отсутствии заболеваний, можно было содержать семью при условии, что на покупку одежды и найм жилья тратилась самая малость. Других расходов, кроме налога, я не помню. На такие развлечения, как театр и кино, расходов не было, не только из-за отсутствия денег, но и потому, что в отличие от нынешней детворы, мы – дети рабочей бедноты, до 10–12 лет их просто не знали.

За все детские годы я не помню, чтобы из окон нашей квартиры мы могли бы видеть проходившего мимо человека в полный рост. Для этого надо было опуститься в приемок, который по глубине сам был в рост человека. Это объяснялось тем, что жилье наше было в подвале и поэтому стоило дешевле обычного. Но зато оно полностью избавляло нас от солнца, света и других вещей, необходимых людям и, конечно, ребятишкам.

Но зато недостатка в сырости не было. Все стены, до потолка, подтекали. Всегда в любое время года по ним текли ручьи влаги, и никакие жаровни из древесного угля собственного производства не могли их высушить, хотя горели они по углам помещения круглые сутки.

Влага проникала также со снегом и дождем, засыпавшими и заливавшими оконные приемки, с той разницей, что снег можно было выбросить лопатами, а с дождем это сделать было нельзя.

Одежда наша стоила сравнительно недорого. Она состояла из китайки или чертовой кожи для брюк и ситца стоимостью 6–7 копеек за аршин для рубашки. Приобреталась одежда раз в году к пасхе. В отдельных случаях эти расходы принимало на себя благотворительное общество, но эти случаи относились лишь к годам учения в школе, которая также содержалась на средства этого общества и влачила жалкое существование.

Все детские годы мы – четверо мальчиков – спали на полу. Это объяснялось не тем, что родители к нам плохо относились, а тем, что спальных мест у нас не было. Две имевшиеся жесткие кушетки были нужны: одна для сестры, которая была старше нас, и поэтому неудобно было нам, мальчишкам спать вместе с ней, другая – сдавалась квартиранту, что улучшало материальное состояние семьи.

Отец затрачивал очень много сил для того, чтобы содержать семью. Кроме основной работы он вынужден был искать дополнительные заработки в виде ремонта мебели или жилья у соседей. Это обусловливалось также правилами, принятыми в нашей семье. Мы никогда ни у кого не занимали деньги и ни перед кем не унижались.