Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том третий

– Так она замужем или нет? – улыбнулся Ворон.

– Она считает, что да, – Джон выпятил губу, – только мужа своего она удачно посадила в тюрьму. Бежав из Шотландии, Босуэлл сдуру отправился в Скандинавию, вербовать наемников, чтобы вернуть на трон Марию Стюарт. Видимо, ему понравилось быть королем, – Джон скрипуче рассмеялся, – но, когда его поймали у норвежских берегов без должных бумаг, его препроводили в Берген, где Анна и подала на него в суд.

– Молодец какая! – удивился Степан.

– Босуэлл сидит под крылом короля Фредерика, в замке Драгхольм. Его приковали к столбу и он потерял разум. Говорят, он теперь никого не узнает. Анна нам нужна, – Джон поиграл пером, – ты слышал о письмах Марии Стюарт к Босуэллу, где она подговаривает его убить ее тогдашнего мужа, Дарнли? – спросил Джон.

– Да, но при чем здесь Анна? – пожал плечами Ворон.

– При том, что в той интересной коллекции нашлись некоторые письма, что, судя по почерку, отправляла не Мария. И сонеты имеются, той же руки, – Джон откинулся на спинку простого стула, – поэтому, дорогой мой Ворон, на суде нам понадобятся, на всякий случай, показания Анны. Она должна засвидетельствовать, что ничего своему муженьку не посылала. Все письма, стихи, и остальное, изъятое у Босуэлла, писала только Мария. Понятно? – Степан взглянул в прозрачные, голубые глаза:

– Не надо с ним враждовать, – вздохнул Ворон, – он меня в два счета раздавит и пойдет дальше.

– Мы дадим тебе нужные документы, получи ее подпись, и езжай домой, – велел Джон. «У тебя жене когда срок?»

– Когда и кораблю, в феврале, – Степан рассмеялся.

– Ты прямо мастер, – одобрительно заметил Джон, – все подогнал. Посмотри на дитя и отправляйся с Богом в Новый Свет. Кого хочешь-то? Сына опять?

– Дочку, – ответил Ворон. Джон удивился его нежной улыбке: «Мальчишки в море уйдут, а баловать кого-то надо, на старости лет».

– Прямо старость, – пробормотал Джон, – слыхал я о твоих забавах. У меня на том берегу, – он махнул на юг, – тоже знакомые имеются. Ты зачем рискуешь, и в драки ввязываешься, не юноша ведь давно?

Степан жалобно взглянул на него:

– Охотиться здесь не на кого, – сказал он, – ни медведей, ни ягуаров не водится, а на оленей скучно. И вовсе не драки это, а кулачные бои по правилам.

– Да, – ядовито ответил Джон, – сначала напиваетесь, а потом деретесь. Но все по правилам.

Степан медленно развязывал шнуровку на ее темном платье, с искусно вышитой вставкой на груди.

– Как твой наряд называется? – он прикоснулся губами к ее затылку. Льняные косы Анны покрывал белый чепец.

– Словно у жены, – понял Степан.

– Говорила я тебе, бунад. Память у тебя ровно сито, – рассмеялась Анна. Она сидела у него на коленях с ногами, такая она была крохотная. Женщина повернулась, он увидел улыбку в синих глазах.

– Потому, что я тебя весь день ждал, наконец, дождался, и больше ни о чем другом думать не могу, – закончив со шнуровкой, Ворон снял с нее чепец.

– И ты целый день ничего не делал? – строго посмотрела она на Степана.

Вместо ответа он сунул руку ей под платье:

– Чувствуешь, какие мозоли? Лодки я почти все в порядок привел, на сеновале балки подправил. Теперь не обвалится твоим работникам на головы. А ты Анна, – рука поползла ниже, – приехала, и сидишь. Я с фьорда недавно вернулся, поесть мне принеси.

Она рассмеялась:

– Кажется, ты сам не знаешь, чего больше хочешь, – женщина поерзала у него.

– Отправляйся на кухню, – сурово сказал Ворон. «Не покормишь, потом пожалеешь». Она принесла рагу из баранины с капустой в глиняном горшке, жареной колбасы, и свежего, только из печи хлеба.

– Другое дело, – Степан посадил ее обратно на колени. «И сама бери ложку. Болтаешься по горам, проголодалась, небось».

Познакомиться с ней не составило труда. Английский капитан, пришедший в Берген на торговом барке, имел при себе рекомендательные письма к ее родственнику, наместнику датского короля в провинции.

– Моя кузина, Анна Трондсен, – наместник подвел к ней Степана перед обедом.

Маленькая, словно ребенок, стройная дама, в закрытом платье со скромным передником, вскинула на Ворона синие глаза. Он заметил смущенный румянец на белоснежных щеках.

За трапезой говорили о политике. В Берген, дальний угол Европы, новости доходили медленно. Норвежцы и датчане больше беспокоились о вражде со шведами и все еще тянущейся Ливонской войне.

Анна больше слушала, но голос у нее был звонкий и решительный: