Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том третий

– Дай ей Господь вечный покой, – перекрестился Берри. «Идите, покажу, где спать будете».

В маленьком чулане воняло соленой рыбой.

– Обед экипажу подадите, посуду помоете и сходите к стюарду за тюфяками. Гамаки здесь привязывать негде, уляжетесь на полу. Ставьте сундуки, – распорядился Берри, – скоро обед, работы много.

– И завтра так? – Майкл рассматривал кровавые ссадины на ладонях от тяжелых ведер с едой.

– Теперь весь год так, – Ник устроился на животе, подперев кулаками подбородок, – но потом нас отправят на мачты, где рядом море и небо.

– Я по матушке скучаю, – Майкл стер слезы со щек. «И папу мы только на занятиях увидим».

– Он капитан, – Ник взял руку брата. «Такой корабль большой, куда ему о нас помнить. Но вместе нам не страшно».

– Завтра в море, – Майкл свернулся в клубочек:

– Тихо как, – он прислушался к еле заметному движению корабля, – смотри, и ветра нет.

– Давай спать, – зевнул Ник. «Берри поднимет нас до рассвета, тесто замешивать. Завтра здесь не пятьдесят человек будет, а все двести. Спокойной ночи, братик».

– Спокойной ночи, Ник…, – близнецы задремали, прижавшись друг к другу.

Свернув в проулок, ведущий на Яникульский холм, Петя огляделся. На месте лавки Джованни появилась пекарня. Из окна бывших комнат друга высунулась женщина с ведром. Выплеснув на мостовую грязную воду, тетушка исчезла.

Проходя мимо пекарни, Петя вдохнул запах свежего хлеба. Отсюда он хорошо видел переливающийся под июньским солнцем Тибр. Из кроны дерева назойливо пела птица. Остановившись, он прислонился к нагретому стволу сосны.

– В октябре, сеньор Корнель, – Петя помнил голос короля Филиппа. В строящемся Эскориале было по-весеннему сыро. Король устроился у растопленного камина. Его белокурые волосы золотились в свете огня.

Петя осторожно спросил: «Мне надо сделать все самому, Ваше Величество?»

– Отчего же? – Филипп потрепал по голове охотничью собаку:

– Вам только надо проследить, чтобы рядом с моим единокровным, – он усмехнулся, – братом, – не оказалось расторопного доктора. Вы рыбачите, сеньор Корнель? – неожиданно спросил король.

– Никогда не пробовал, Ваше Величество, – отозвался Петя.

– Поедемте завтра, – Филипп поднялся, – половим форель. Вокруг отличные реки, быстрые и чистые. Поговорим, – он помолчал, – без помех.

Осмотрев мрачные своды пустынного зала, Петя скрыл усмешку. Он слышал о подозрительности Филиппа, но сталкивался с ней впервые.

В своей комнате, тоже еле протопленной, он подошел к окну. В темноте выл резкий ветер, но Пете почудился запах жасмина.

Они, обнявшись, устроились на ковре. Марфа взглянула на постель, где дремали девочки.

– Спят еще, – она потерлась подбородком о плечо мужа. «Тебя в конце осени ждать?»

– Да, – он уткнулся лицом в ее распущенные волосы. «Как я скучать по тебе буду, Марфа, и сказать нельзя. Ты в Нижние Земли в июне?»

– Девчонки к тому времени подрастут, – жена поцеловала его, – лето пробудем на континенте, и вернемся. Федору и Тео надо учиться. С Лизой я тоже заниматься начну, ей два года исполнится.

– Зато зиму дома проведем, – Петя зевнул. «Когда девчонкам года три будет, еще дитя родим?»

– Мы еще нескольких родим, – рассмеялась Марфа. «Ты не думай, – она положила его руку себе на грудь, – она маленькая, но молока в ней всем хватит».

Петя приник губами к розовому соску:

– Мне больше и не надо. Вкусное какое, – удивленно сказал он.

Марфа устроилась сверху. Бронзовые волосы упали на белую, усеянную веснушками спину.

– Дразнишь меня? – она наклонилась.

– Даже и не думал, – невинно ответил муж.

– Какой ты красивый, Петька, – изумленно проговорила Марфа. «Словно ангел».

Он обнял жену так, чтобы она не смогла вывернуться:

– Ангелы, Марфа, таким не занимаются. Сиди тихо, дай мне сделать все, что я хочу.

– А что ты хочешь? – она уронила голову на его плечо

– Сего и хочу, – нежно сказал он, – и еще многого, сейчас узнаешь, чего.

В зябкой постели он вспоминал, как обнял Марфу на прощанье. Жена держала на руках девочек. Малышки узнавали его и улыбались. У Марьи глаза были лазоревые, как у всех Воронцовых, а волосы льняные, северные. Полли напоминала отца. Девочка росла смуглой, с материнскими, черными глазами.

Петя поцеловал обеих девчонок. Дочери что-то залепетали в один голос. Марфа рассмеялась: «Когда ты вернешься, они будут ползать, а, может быть, даже и пойдут».