В. Волк-Карачевский - Игра судьбы

И кроме того, Дубровский однолюб, в чем читатель убедится впоследствии.

Что же касается Александра Нелимова, то он, при всей своей осторожности и дальновидности, умел не поддаваться философским наваждениям и был Дон Жуаном. Причем донжуанство это, поощряемое обстоятельствами и многими особами, желающими подтвердить сделанное когда-то Александром открытие, что женщина устроена совсем не так, как мужчина, а гораздо интереснее и загадочнее, развивалось и все более и более подчиняло его.

И в отличие от всезнающего читателя я не знаю, считать ли такое развитие положительным или требующим строгого авторского порицания. Признаюсь, я всегда стараюсь угодить женщинам, а ведь они подчас совсем не строги к Дон Жуанам и часто готовы простить их страстность и даже некоторое непостоянство.

Сходные черты и различия сближали Нелимова и Дубровского и требовался только какой-нибудь незначительный случай, подтолкнувший бы этих, поначалу безразличных друг другу молодых людей, к настоящей дружбе.

И такой случай незамедлил представиться.

В один из дней ранней весны, когда солнце, благодаря наклону земной оси к плоскости орбиты, возвратилось в наше северное полушарие и сияло среди животворящих, излучающих синеву небес над ослепительно белыми снегами, скрывающими пашни, и теплым, мягким шафрановым светом наполняло сквозь еще двойные окна гостиную старого заполенского барского дома, Александр Нелимов и Владимир Дубровский быстро покончили со скудным обедом и, не имея надежды на ужин, вспомнили слова воспитателя Александра Македонского, говорившего, что лучшие повара для завтрака – ночной переход, а для обеда – скудный завтрак.

Исходя из этого исторического высказывания, они попытались вывести мысль о том, что отсутствие ужина после скудного обеда даст им возможность выдать своему желудку грядущий завтрак за настоящее пиршество.

Поупражнявшись в этих обнадеживающих силлогизмах, молодые люди принялись сравнивать действия Гая Юлия Цезаря при осаде города Алезии, построенного еще самим Гераклом, в Лугданской Галлии или, точнее, на землях мандубиев, при реках Лутозе и Озере, с попыткой светлейшего князя Потемкина прославиться тем же самым способом под стенами Очакова, воздвигнутого турками на месте знаменитой древнегреческой Ольвии, упоминаемой великим Геродотом, и удобно располагавшегося на берегах Черного моря и Днепровско-бугского лимана, мелководного и потому не доступного линейным кораблям с глубокой посадкой, что мешало турецкому флоту расстроить замыслы Светлейшего.

В гостиную вошел Тришка, слуга Александра, и, сделав большие глаза, как бы предупреждая тем своего хозяина о возможной опасности, доложил:

– Тверская барыня, нынешняя, пожаловали.

Дубровский переглянулся с Александром и поспешил выйти в небольшую соседнюю комнату, отгороженную когда-то от гостиной легкой перегородкой. Дубровский жил в Заполье, не скрываясь ни от дворовых людей, ни от сельчан, на правах приезжего барина, временного гостя. Но когда в Заполье по какому-либо случаю заезжали соседи, Дубровский старался не попадаться им на глаза.

Едва Тришка успел ретироваться, как в комнату вошла Александра Лобанова, совоспитанница Поленьки, и теперь, вместе с другой такой же совоспитанницей, Аннет Шеншиной, полноправная наследница владений княгини Тверской. Девушка дышала решимостью и отвагой, повторяя про себя краткие слова молитвы, заимствованные у воинов, идущих в штыковую атаку на превосходящего их числом противника и твердо в сердце своем укрепившихся победить или умереть.

Александр усадил гостью за стол и попытался отвлечь девушку извинениями по поводу отсутствия чая и предложением угостить ее прекрасным грушевым взваром. Александре было не до чаепития. Собравшись с духом, она начала свой монолог, заученный ею на память, хотя и с многими пропусками, то и дело сбиваясь, но не теряя смысла и основной канвы.

– Александр, мы с Аннет решили… Так продолжаться далее не может… Вы сами должны сделать выбор… Все зависит от вашего слова… Вы знаете, какие беды обрушились… Как все изменилось… Ангел Поленька… Ведь никто и помыслить не мог… А когда умерла и княгиня… Наше с Аннет положение… Такая перемена… Мы решительно не знаем, что нам делать… Мы совершенно одни… И можем положиться только на вас… Ни мне, ни Аннет и в голову не пришло бы когда-либо сравнить себя с Поленькой… Как и рассчитывать на такое благодеяние и расположение тетушки княгини… Поэтому вы сами должны сделать выбор… И я и Аннет, мы примем его как должное… Ни я, ни Аннет не можем заменить вам Поленьки… Но и оставаться в такой неопределенности свыше наших сил…