Екатерина Люмьер - Хрупкость

– Неужели он потерян, – выдохнул Венсан, опуская голову на руки Виктора. Предыдущая выходка Аньеля дорого ему обошлась. Последние недели он был вынужден провести в постели, снедаемый лихорадкой под постоянный гул собственных голосов.

Виктор погладил Венсана по волосам, запустив пальцы в медные кудри.

– Как бы то ни было, сейчас ты должен прилечь. Я принесу тебе горячий отвар и сыграю тебе «Щелкунчика» Чайковского на скрипке. Как бы то ни было, ты должен позаботиться о себе. Иначе мы ему не поможем ничем.

Люмьер мягко перебирал его волосы, стараясь скрыть горечь в своем голосе.

– Помнишь, как кружатся снежинки в Рождество? Как они рассказывают истории…

Венсан осторожно поднял голову и измученно улыбнулся.

– Я видел, как они кружат в вальсе пока их никто не замечает, – мечтательно произнес маркиз.

– Пойдем, я сыграю тебе этот вальс этих самых снежинок, – Люмьер поднялся, подавая руки Венсану, – а потом мы ляжем с тобой спать и будем видеть прекрасные сны.

– Я так жалею, что не смог отправиться с тобой в Санкт-Петербург, – Венсан отозвался с горечью.

– Мы еще обязательно окажемся там вместе. Даю слово.

Виктор повел Венсана за собой в сторону спальни, где в тепле и уюте хотел скрыть Венсана от злой ночи и дурных вестей, преследовавших их с тех пор, как они пересекли границу Великобритании.

День в поместье в предместьях Лондона начался не просто с завтрака, который в этот день подали в постель – Люмьер простудился и решил лежать, чтобы все последующие дни его не выбило из привычной рабочей колеи, – а с чтения газет и отзывов на новую постановку в театре Ковент-гардена.

– Ты только послушай! «Несмотря на всю уникальность постановки и необычные решения, мистер Люмьер предполагает, что зрителям интересно видеть столь вульгарное поведение артистов на сцене в хореографических партиях, как если бы они заплатили за посещение кабаре, а не королевского театра»!

Он чихнул в носовой платок и коротко прокашлялся, скептически глядя на строчки, словно бы мог прожечь в газете дыру. Венсан бросил на него обеспокоенный взгляд и покачал головой.

– А здесь пишут, что постановка заставила говорить о себе весь Лондон, – он показал Виктору другую рецензию. – Любопытно, что автор даже написал о моих декорациях.

– Потому, что без твоих декораций и эскизов костюмов не получилось вообще ничего! – вставил свое слово Люмьер. – И я в этом абсолютно уверен. К тому же ты занимался всеми моими постановками, а я уж точно знаю толк в достойных мастерах своего дела.

Виктор чихнул еще раз и даже выругался. Это было уже седьмой раз за последние пять минут.

– А еще они пишут, что у меня нет таланта к танцам. У меня не таланта к танцам. К танцам. Венсан! – Он всплеснул руками. – И это пишет, что главное, журналист газетенки, который не имеет к искусству никакого отношения!

– Дай посмотреть, – попросил Венсан. Когда Виктор передал ему газету, он лишь пробежался глазами по строчкам, а потом поморщился и, скомкав страницу, положил рядом с собой.

– У тебя невероятный талант к танцам и музыке. Этот отзыв совершенно не стоил твоего внимания.

– Если уж копаются в моем белье, то пусть копаются до детских штанишек! – Виктор фыркнул и потянулся за чаем с чабрецом. Сделав хороший глоток, он продолжил: – А то как это получается! Они пишут, что я не умею ни танцевать, ни писать музыку, при этом спекулируют идеей, что я зажравшийся нувориш и французский железнодорожный магнат, который лезет не в свое дело. А то, что я двадцать три года жил, а двенадцать лет работал в оперном театре, конечно, в расчет не берут! – Люмьер отставил чашку и завернулся в одеяло. – Если они начнут говорить, что я старый, то я все их газеты просто напросто выкуплю и закрою.

Венсан тихо рассмеялся и легко поцеловал его в щеку.

– Они не посмеют. Иначе мне придется встать на твою защиту.

– Они умудрились проехаться по моему безбрачию. Это уже смешно. Не могут задеть меня, как бизнесмена, но пытаются, как постановщика? Смешно! Английская газета в своей сути просто… нелепа. – Люмьер усмехнулся и обнял Венсана.

– Но все же не стоит отрицать, что большинство отзывов были положительными. Твоя постановка оставила неизгладимый след на театральных подмостках Лондона, и я в этом более чем уверен.

– Согласен-согласен, это было слишком ново и непривычно, и мы могли быть вовсе освистаны с потрохами, но королева высказала свое одобрение. Скупо, сухо, в двух словах, но, полагаю, что королевское: «Благодарю за вечер», выше любых похвал.