Екатерина Люмьер - Хрупкость

– Он тоже вас предал, месье де ла Круа, – произнес один из знакомых голосов.

– Да, – согласился Аньель. Появление голоса не удивило его, ведь теперь он знал, что тот хочет ему помочь.

– Вы должны проучить Гэлбрейта. Вы должны постоять за себя.

– Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю вам.

Аньель не заметил, как дверь в комнату открылась и на пороге стоял Чарльз.

– С кем ты разговариваешь? Должно быть, мне послышалось, – Гэлбрейт неуверенно произнес последние слова и вошел в комнату. – Ты давно пришел? Изабелла дала мне журнал со статьями для тебя, где ты мог бы попробовать опубликовать свои исследования.

– Да так, ни с кем, – холодно ответил Аньель, не глядя на него. – Я думал, ты не придешь.

– Почему? – удивился Чарльз. – Я же написал в записке. Мы ужинали, и она помогла мне узнать, есть ли какие-то возможности продвинуть тебя в работе. – Гэлбрейт сел на кровать и снял очки.

– Ты лжешь, – парировал Аньель. – Я знаю, чем обусловлен твой интерес.

– Почему я должен лгать? – Ни тени обиды не промелькнуло в голосе Чарльза, но вот изумления было хоть отбавляй.

– Я видел, как ты смотрел на нее. – Тот поморщился.

– Аньель. Она уже замужем. Никто не отправил бы ее учиться в мужское общество, будь она свободна. Это плохая репутация и вопрос о девственности. – Гэлбрейт вздохнул. – Да и ее отец, как коршун, следит за ней всюду, куда бы она ни пошла. Твоя ревность безосновательна.

– Я не ревную! – вспылил Аньель, подходя к Чарльзу. Его левая рука была в крови, а глаза безумно горели.

– Тогда почему ты мне выговариваешь? – парировал Чарльз.

– Я беспокоюсь за тебя, – произнес он чуть более сдержанно.

– Беспокоишься, что мной завладеет женщина? – Чарльз все еще сидел на кровати, но мог спокойно взять Аньеля за бедра. Он положил ладони на его пояс и, огладив поясницу, накрыл его ягодицы.

– Это небезопасно, – с сомнением ответил де ла Круа. Гнев постепенно уходил, уступая место совсем другому чувству. Подняв левую руку он удивленно посмотрел на уже запекшуюся кровь. По его лицу пробежала тень страха, и когда он вновь заговорил, его голос звучал обиженно и робко. – Я боюсь, что ты отвернешься от меня.

Чарльз обнял его за пояс.

– Не устраивай мне сцен ревности, Аньель.

Гэлбрейт привлек его к себе, усаживая на колени.

– Прости меня, я не знаю, что на меня нашло, – проговорил он тихо. – Иногда меня переполняет такой гнев, что я совсем не могу с ним совладать.

– Я понимаю. – Чарльз погладил его по щеке. – Ты выглядишь устало.

– Я могу тебе доверять? – спросил Аньель, проводя рукой по его волосам.

– А ты хочешь мне доверять? – прошептал Чарльз ему в губы.

Аньель легко поцеловал его и улыбнулся.

– Я встречался с Кристианом Муром. Этим вечером. Он согласился работать со мной, изучив мои записи.

– О. Могу тебя поздравить? – Чарльз вернул ему еще один короткий легкий поцелуй.

– Да. Он просил сохранять наши встречи в тайне, но я должен был тебе рассказать. Он потрясающий человек. Мы сразу же сошлись во мнениях, и к концу вечера мне казалось, что я знаю его всю жизнь.

– Это здорово. Мне стоит начать к нему ревновать в отместку за Изабеллу? – Чарльз усмехнулся.

Аньель устало рассмеялся и обнял его за плечи.

– Ты знаешь, они не правы. Ты меня не предавал, – произнес он сонно.

– Они? – Чарльз тихо переспросил, начав поглаживать Аньеля по волосам.

– Эти люди. Они говорят со мной по-французски, – произнес тот заплетающимся голосом. И прежде чем Чарльз успел что-то ответить, он заснул, положив голову ему на плечо. Гэлбрейт не успел удивиться тому, как быстро Аньель заснул в его руках, ведь все его мысли были заняты тем, что с де ла Круа кто-то говорил. Кто-то, кто не существовал. Это был плохой знак.

В субботу вечером после получения очередного письма Виктор не сразу поспешил поделиться новостями с Венсаном. Сперва он попросил его сесть и сел подле него сам. Люмьер глубоко вздохнул и посмотрел на де ла Круа, не решаясь сказать.

– Не томи меня, – не выдержав, с мольбой проговорил Венсан, касаясь его руки.

Понимая, что собираться с духом он будет долго, Виктор тихо сказал, взяв ладонь Венсана в свои пальцы:

– Он начал слышать голоса.

Маркиз побледнел и испустил тихий стон. В следующее мгновение он почувствовал, как отчаянно забилось его сердце. Он сжал руку Виктора и замотал головой.

– Я не хочу в это верить.

– Наша вера или безверие ничего не изменят. Все становится только хуже. И мы не в силах ему помочь. – Люмьер произнес эти слова с болью и сожалением.