Сергей Горбатых - Кровавый раскол

– Я что-то читал о сахаре, а вот… – Головинский почти бегом вышел из кухни.

– Народ наш – негодяй! Тупая и злобная скотина! – басом гудел голос Василия Васильевича в гостинной зале.

– Вы знаете, я так не думаю! Наш народ – самый лучший в христианском мире! – возражала тётушка.

– Прошу прощения, господа! Разрешите? – открыл дверь Головинский.

– Заходи, Володинька! Заходи! – обрадованно ответила тётушка.

Василий Васильевич молча и сильно сжал своей рукой ладонь Владимира.

– Вы, молодой человек, почему так взволнованы? – поинтересовался он у Головинского.

– Вы знаете, Василий Васильевич, я только узнал, что в городе практически нельзя купить хороших продуктов к столу.

– Ни хороших и ни плохих. В лавках пустые полки… А вы, что разве не знали? – удивился Василий Васильевич.

– Я стараюсь держать Володиньку как можно дальше от домашних бытовых проблем. – Вмешалась Анастасия Михайловна.

– Может быть оно и правильно? Зачем боевом у офицеру знать, где можно купить хорошего мяса к обеду, паюсной икорки с водочке или хорошего гусика? – согласился Василий Васильевич.

– Вот, вот о гусике я и хотел поговорить. Где же его можно купить? – спросил Владимир.

– В деревне можно купить всё! Крестьяне с радостью продадут вам и гусей, и кур, и уток, и свинью… А вот привезти им в Питер этот товар не даёт новая власть. Почему? Потому что они предатели, никчемности и взяточники. Я сегодня как раз хотел и предложить вам, Анастасия Михайловна, снарядить экспедицию в деревни для закупки продовольствия для наших нужд. Вы как на это смотрите?

– Я тоже хотела, Василий Васильевич, предложить вам что-то подобное! Ведь у меня в доме кроме муки, круп и лаврового листа ничего уже не осталось. Каждый день гоняю прислугу в город на базар… Иногда что-то и приносят, но это же не дело.

– «Дело оказывается не в том, что Наташа не умеет готовить разнообразные блюда, а в отсутствии продуктов!» – неожиданно дошло до Владимира.

Ему стало очень стыдно, что он этого не знал. Ведь с тётушкой они никогда не говорили на эту тему.

– А один мой знакомый, кстати очень даже известный человек в Петрограде, профессор нанял двух служанок только для того, чтобы они стояли в «хвостах» за сахаром, молоком, хлебом, мукой! – грустно сообщил Василий Васильевич.

Через два дня Анастасия Михайловна и Василий Васильевич снарядили «экспедицию» в деревню. Во главе её, по рекомендации Владимира, был поставлен Семён Будкин. В помощь ему дали ещё двух крепких мужичков из числа работников Василия Васильевича.

– Интересно, что получится из этой необычной и для меня очень странной авантюры? – вслух спрашивала сама себя Анастасия Михайловна каждое утро за чаем.

– Зная Будкина, уверен, что получится! – ни секунды не сомневаясь, уверял свою тётушку Владимир.

Экспедиция вернулась дней через десять. Телега была набита живыми гусями, утками, курами… Среди мешков с гречневой крупой зерном похрюкивал розовый упитанный поросёнок. Первым делом Семён выгрузил бочоночек сливочного масла, затем бочку мёда.

– Намаялись, Владимир Юрич! Намаялись… Но получилось! Вот смотрите! – Будкин махнул рукой на телегу.

– А что с этим теперь делать? Здесь? – ужасаясь, спросил Головинский.

– Как чё делать? Я сараюшку одну от дров освобожу. Туда курей, гусей, уток посадим. Кормить есть чем. Три мешка с зерном я привёз. Овса пять мешков для лошади…А кабанчика надо завтра же заколоть.

Теперь по – утрам Владимира будили крики петухов…

Через день Головинский приготовил настоящий фуа-гра. Паштет получился действительно вкусным.

– Володинька, я должна заметить, дорогой, что всё за что ты берёшься делать, у тебя получается очень хорошо! – с восторгом похвалила его Анастасия Михайловна.

– Спасибо! – скромно ответил очень довольный её племянник.

Теперь Владимир старался каждый день приготовить что-нибудь новенькое и изысканное. Особенного удовольствия это ему не доставляло, но очень сильно отвлекало от окружающей действительности. Ведь за кисти он не брался с марта месяца: не было ни желания, ни творческой искры. А самое главное, что тётушке его кулинария доставляла искреннее удвольствие.

День выдался жарким. Головинский вышел из парадного подъезда. Под ногами неприятно зашуршала шелуха от семечек.

– Мустафа, почему у нас грязь такая? – строго поинтересовался он у дворника, показывая рукой на заваленный мусором тротуар.

– Мустафа, хочет мести! Хочет работать. Профсоюз ему не разрашает. Забастовка говорит. – Безразличным голосом объяснил дворник, сидевший на ящике у двери.