Влад Ревзин - Сумерки берлинских идолов

– Но может сейчас…

– Не раньше, чем пять часов назад. Точнее, увы, сказать не могу. Ауфвидерзейн!

– Грабеж, или убийца знал жертву? – задумчиво спросил Клюг.

Доктор поднял тирольскую шляпу.

– А это, многоуважаемый старший детектив, уже ваше дело. Расследуйте. Для меня это просто неопознанный труп. Küss, meine Schöne…

Прозрачный прохладный день начал отсчитывать утренние часы. В голых ветках деревьев пискнула птаха, жалуясь на неуют раннего утра. В начале улицы дворник в комбинезоне шлангом поливал мостовую, стремясь срезать грязь у бордюров, принесенную вчерашним дождем со снегом.

Уве Клюг отпустил эксперта, отпустил вахмистра с командой, и пошел в сторону Трептов.

На ходу он суммировал все, что стоило занести в первичный протокол. Кроме слов доктора, почти ничего. В карманах убитого, – полупустая пачка «Валдорф Астория», бумажные спички, и все.

Пока что Отто Циммерман по кличке Шмутциге знал больше старшего детектива.

Уве Клюг, продолжая шагать по просыпающимся улицам, поневоле начал перебирать обстоятельства биографии прежнего коллеги.

Бывшего полицейского Циммермана не зря называли продажным. Не то, чтобы в берлинской полиции работали ангелы. Совсем нет. Но только грязнуле Циммериану пришла в голову идея наполнить карманы посредством шантажа. Сотрудник отдела нравов редко сохраняет руки в чистоте.

После трех лет работы в подразделении Шмутциге взял под крыло более двух десятков уличных шлюх. Покровительствуя девочками, он обратил внимание и на клиентов. А среди них попадались весьма состоятельные господа. А среди состоятельных, – публично известные.

Все старо, как мир.

Клюг слышал все это в виде слухов и недоговоренностей. Он-то сам снял униформу уличного шупо около десяти лет назад, когда Отто Циммерман уже развернулся вовсю.

Они даже не были знакомы.

Отто был старше, работал в «нравственном» отделе, что не считалось достойной службой, и многие сторонились офицеров оттуда. Грязная работа. Уве Клюг начал ассистентом, потом поработал ногами в качестве младшего детектива, пока не стал старшим. Служба в «убийствах и насильственных» его устраивала, он гордился ею, и считал борьбу с тяжелой преступностью миссией.

Но не из-за своих темных схем Отто Циммермана вынесли из полиции на лопате.

Около трех лет назад он задержал молодого хлыща. Тип вовлек несколько молодых мальчишек в циркуляцию кокаина, в элитных ночных заведениях. Эти сопляки, утопая все больше, шли на все из-за горсти порошка. В результате там нашлось место всему, сверх непосредственно спекуляции наркотиками, – совращение малолетних, воровство, смерть несовершеннолетнего, – от чрезмерного употребления морфия.

Шмутциге бросил хлыща в камеру, и стал давить на него. Когда же задержанный плюнул ему в лицо, полицейский Циммерман потерял контроль, и забил хлыща до смерти. А назавтра оказалось, что говнюк, – сын депутата рейхстага, от социал-демократов, и папа на короткой ноге с одним из секретарей президента Гинденбурга.

Скандал случился громкий. Правящая партия всячески демонстрировала стремление к демократии и соблюдению прав человека. Правительству позарез требовалось показать человеческое лицо немецкой государственности странам большой тройки. А тут тупая полицейская громила забивает в застенке задержанного до смерти.

От тюрьмы Шмутциге спасло лишь то обстоятельство, что он был прав, задерживая отпрыска депутата. И растление малолетних, и наркотики, и все остальное имело место. Многие в полиции поддержали Циммермана, а часть шупо* (полицейский на сленге, коп) сами были не прочь придушить молодого негодяя.

В берлинской полиции, с одобрением отнеслись бы к «сильной руке» во власти, что дала бы приказ стражам порядка очистить улицы. В результате дело с большим трудом замяли, но детектив Отто Циммерман оказался на улице.

Мысли старшего детектива прервал топот многих подошв. Он поднял голову.

По проезжей части шел отряд наци. Развевался черный флаг с красным символом в круге, рослые парни с крутыми затылками молодцевато держали шаг. Черные рубашки, галстуки, блистающие сапоги, все аккуратно и по ранжиру. Немногочисленные прохожие останавливались и смотрели на СС. Большинство из них не могли сдержать улыбок, многие кричали «Да здравствует!», кое-кто вытянул руку в приветствии.

Клюг поймал себя на том, что одобрительно усмехается. Вот такие крепкие ребята и нужны, чтобы навести порядок, очистить страну от гнили либерализма и жидовской олигархии!