Константин Кураленя - Казна Империи

На следующий день, едва взошло солнце, наш отряд, погрузившись на оба бату, непрерывно орудуя шестами, стоически преодолевал отмели и перекаты обмелевшей реки.

Я изредка поглядывал на задумчивого профессора. По всей вероятности, вчерашний разговор задел его за живое. Ну что ж, подумать бывает иногда не лишним.

–

Всё же почему ты решил, что именно эта река, а не Харпи или не какая-нибудь другая, – словно продолжая недавний разговор, вполголоса допытывался у профессора Щусь.

Хотя шум перекатов стремительной горной реки поглощал негромкие звуки, я напряжённо прислушался. Кое-что мне удавалось услышать, кое-что приходилось додумывать.

–

Всё очень просто, – ответил Павел Николаевич, и в его голосе сквозила такая уверенность, что ему хотелось верить, – у местных жителей велика вера в потусторонние силы. В многочисленных своих богов, в злых и добрых духов. Вы заметили, что все переселённые в Джуен аборигены проживали по берегам рек Харпи и иже с ней, и ни одно стойбище не располагалось на Сюмнюре и Алюре?

– И что из того?

–

Я много разговаривал с местными стариками и все как один утверждают, что ещё их предки настоятельно не рекомендовали им селиться в тех местах, так как они прокляты богами и являются обителью злых духов, – голос профессора стал ликующе торжественным от своего открытия, и я уже догадался, к чему он клонит. Мне стало не по себе, словно Павел Николаевич проник не только в тайну хитроумных чжурчжэней, но и в мою.

Но, до старлея Щуся пока не доходило:

–

Каким образом всё это относится к нашему делу? – он не скрывал своего раздражения.

–

А таким, что кто-то, что-то укрыв там, распространил слухи о проклятой долине злых духов.

–

Тише ты! – зашипел Щусь, настороженно оглядываясь по сторонам.

Моей заинтересованности он не заметил, так как я, преодолевая очередной перекат, самозабвенно орудовал шестом.

–

Теперь вы понимаете, что охраняло то, что мы ищем? – не обратив внимания на шикание старлея, закончил профессор.

Щусь понятливо мотнул головой, а мне стало грустно и обидно за того паренька, который давным-давно нёс ответственность за сохранность императорской казны. Его план, работавший на протяжении многих веков, оказался на грани провала.

Лодка резко качнулась, и чувство самосохранения заставило меня пригнуться вниз. Как всегда, на протяжении последнего времени, это чувство спасло меня от беды. Я находился на корме спиной вперёд и своим шестом придавал лодке значительное ускорение. Однако кто-то из моих напарников, стоящих по бортам, то ли специально, то ли случайно оттолкнулся так, что торчащий из залома, словно пика сук прошёл между Щусем и профессором и едва не воткнулся в меня.

Я посмотрел на членов экипажа. Ясный взгляд каждого из них говорил о беспредельной честности и сочувствии. «Не бойся, не проси, не верь» – эту арестантскую истину ещё никто не отменял, поэтому я им не поверил, однако отметил, что из той четвёрки, что спала рядом со мной во время покушения на берегу у стойбища Джуен, отсутствует Бацилла. Круг подозреваемых продолжал медленно сужаться. Конечно, хотелось бы, что бы он сужался не в результате очередных покушений, но тут я был бессилен.

–

Вы что, сволочи, делаете? – выкрикнул побледневший от страха старлей и от души заехал кулаком в ухо ближайшему к нему зэку. Этим «счастливчиком» оказался Убогий.

Если бы Щусь видел сверкнувшие ненавистью глаза Убогого, то наверняка бы принял дополнительные меры личной безопасности. Такой взгляд – это затаённая месть, от которой пощады не жди.

– Причаливай к берегу! – не успокоился на достигнутом старлей.

На берегу Щусь произвёл частичную рокировку экипажей, и мы продолжили путь. Если бы он знал, кто является причиной его недавно перенесённого страха, то, вероятнее всего, убрал бы из экипажа меня. В дальнейшем всё прошло без эксцессов и приключений, вероятно, неизвестный злоумышленник решил перенести «разбор полётов» на час «икс».

Через трое суток мы добрались до отрогов гор, в моё время в простонародье называемых «Синие сопки». Нависающие над водой скалы внушали дикий первобытный страх перед могуществом сил природы. Помнится, в далёкой, или, будет вернее сказать, ещё не наступившей молодости, я вместе с братьями впервые попал сюда на рыбалку. Вид скал сразу разбудил во мне необъяснимую тревогу и волнение. И в этот раз я ощущал нечто подобное, а внезапно возникшее чувство, что скоро всё закончится, заставляло меня быть настороже. Непонятная аура, витавшая над этими местами, встревожила и моих попутчиков. Я увидел их бегающие глаза и испуганные взгляды, бросаемые по сторонам.