Константин Кураленя: Юность в стране застоя, или Повесть о первой любви

Глава 1.

Она.

«Это она», – подумал с какой-то обречённостью Серёжка, услышав где-то впереди необычайно агрессивный перестук дамских каблучков. Такое понимание приходит как-то вдруг и сразу, и мы воспринимаем его как данность. Этот вызывающий стук своей настырностью распугивал затаившуюся в ожидании очередного грохота проходящего поезда привокзальную ночь.

– «И не боится же!», – промелькнула в голове отвлечённая мысль, а сердце, на мгновенье сбилось с установленного законами природы ритма, и застучало совершенно по-иному.

Сергей шёл на танцы в клуб воинской части, что расположилась на окраине его родной станции со странным французским названием Болонь, и был в отличном настроении. Хотя, надо заметить, что ничего французского в названии не было. С нанайского языка сие переводилось как «Озеро осенних рек». Когда-то Серёжке объяснили, что «осенние реки», это реки, куда осенью на нерест идёт кета.

«Поэтичный народ нанайцы», – подумалось тогда Сергею.

А вечер начинался неплохо, и обещал весёлого продолжения. Накануне они ещё загодя у родителей его друга Мещерякова Андрея, в простонародье отзывавшегося на прозвище Мещеряк, отлили из алюминиевой молочной фляги два литра браги. Недостачу предусмотрительно восполнили чистой водой. Бражка по виду и вправду напоминала молоко. Такого же парного цвета, только в отличие от продукта из-под смирной Бурёнки, она шипелась пузырями, и била в нос мелкими брызгами газа.

– Все девки наши! – довольно заключил Андрюха, закрывая банку капроновой крышкой, и ухмыльнувшись, добавил, – да и батя не сопьётся. Градус то мы ему поубавили.

«Это уж точно, – усмехнулся про себя Серёжка, – градус там действительно уже не тот». Он знал, что данная процедура проделывалась уже не впервой.

Парни на свете жили долго, уже без малого по шестнадцать с лишним лет. И по личному опыту знали совершенно точно, что перед танцами следует пить именно бражку.

– Она сладкая зараза, и закусывать не надо, – довольно ухмыльнулся Мещеряк.

Серёга поначалу отнекивался. Спиртное ему было как-то не очень, не привык ещё что ли? Но после того как он несколько раз пообтирал затылком клубные стены, понял – пить надо. Выпивка, это кураж, а без куража какие же могут быть танцы? Так, не-приведи-господь-что.

Не доходя до клуба, они встали под тень деревьев. Пили, по очереди приникая к широкому стеклянному горлышку. Мутная приторность вязко растекалась по судорожно сжимавшемуся горлу. Пилось нехотя, поэтому приходилось кхэкать, и прерываться. Но долг требовал, и мучения кончились, когда язык ощутил неприятную скользкость дрожжевой жижицы.

Отдыхиваясь, немного постояли. Андрюха жестом залихватского курильщика выщелкнул из жёлтой пачки болгарского «Интера» сигаретину, и протянул её другу.

– Не-е, – передёрнувшись, замотал тот головой, – меня сейчас и так стошнит.

Серёга не курил всю свою жизнь. Это дело он не любил ещё больше выпивки.

– Ну, чё, пойдём бикс снимать? – подражая старшим парням, ловко выплюнул окурок Мещеряк, и развязным голосом добавил, – а то «клубные» без нас всех расхватают.

А Серёга не к месту вспомнил как ещё в первом классе, старшие парни на сеновале «узла поселковой связи» учили их с Андрюхой ругаться матом, курить и пить брагу. Как, там же они весьма доходчиво поясняли, что и как следует делать с противоположным полом. Мещеряк оказался учеником способным. А вот Серёжке все эти науки были неприятны, и они в нём как-то не прижились.

Больше всего ему не нравилось, что о всех девчонках отзывались как-то не очень хорошо. На его взгляд среди них были очень даже ничего. Например, Иринка Козлова. Она была своей в доску. Ещё по детству Серёжка помнил, как наравне с ними, пацанами она на стареньких лыжах сигала с трамплина. И это несмотря на расхожее мнение, что все отличницы ябеды и зубрилы. Так что не все девчонки зануды и трусихи.

Но сейчас он мог горы свернуть.

– Пошли! – также дерзко пошатнулся он.

– Чё дрищи алюрские припёрлися? – совсем не ласково встретил их клубный предбанник прокуренным голосом одноклассника и закоренелого двоечника и неприятеля по жизни Юрченко Витьки, по-простому Юрчи.

– Тебя забыли спросить! – вызывающе цвыркнул через губу Мещеряк.

– Чешите на танцы в свою воинскую часть, а здесь сегодня клубные отдыхают! – нахально сверля их глазами, ухмыльнулся Юрча, и, повернувшись к подобострастно гыгыкающим прихлебателям, радостно сообщил. – Лафа мужики, алюровских сегодня будем бить!