Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой

– Ей нельзя сюда приезжать, – твердо сказал Павел, когда Исаак замолчал, – так ей и напиши. Никогда, ни под каким именем, ни с каким паспортом. Нельзя и все… – юноша замялся:

– Павел, но ведь он может быть давно мертв… – снаружи загрохотали сапоги, Павел раздул ноздри.

– Он меня переживет, – пронзительно заверещал звонок, – и помни, ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал.. – появившийся на пороге вохровец скомандовал:

– Свидание закончено… – пожав руку Исаака, Павел скрылся в бетонном коридоре.

Мелкий снежок сыпал на белокаменные ступени особняка. Легкие хлопья цеплялись за пожухлые лепестки поздних роз в пустынном саду, оседали на ветвях голубых елей. Канадский клен еще багровел листьями, вода мраморного фонтана журчала в резной чаше.

Утренние птицы перекликались над усыпанными гравием дорожками, издалека слышался лай собак. Немецкая овчарка, раскинувшаяся на текинском ковре, заворчала. Встрепенувшись, пес навострил уши. Он лежал рядом с детской кроваткой беленого дуба, увенчанной бархатным балдахином. Пес стрельнул янтарным глазом в сторону кашемирового одеяла.

Младенец посапывал, устроившись на боку. Рядом с пухлой ручкой блестела серебряная погремушка. Собака, успокоившись, сунула нос между лап. Плед на соседней кровати свешивался до пола. Мальчик в фланелевой пижамке с мишками и зайчиками положил щеку на растрепанную книжку. Рядом валялся блокнот с нарисованной яркими карандашами картой.

– Таинственный остров, – сообщала надпись, – будущие колонисты высадились здесь, – рядом изобразили воздушный шар и подводную лодку. За приокрытой форточкой раздался щебет, Мотя пошевелился. По подоконнику разгуливала синичка.

– К кормушке прилетела, – мальчик потянулся, – правильно сказал дедушка Леня, туда надо класть не только зерна, но и сало, – кормушку они смастерили вчера на террасе особняка.

– Надо завести сарай с инструментами, – смешливо сказал дедушка, как его звал Мотя, – у вас в школе есть труд, но… – Мотя сморщил нос.

– Он пока девчачий, дедушка. Хотя папа говорит, что пуговицы тоже надо уметь пришивать, – товарищ Котов кивнул:

– Надо. Впрочем, суворовцев обучают не только стрельбе и строевому шагу. У вас будет настоящий труд, работа по дереву и металлу, – кормушку они повесили после полдника.

– Симочка выспалась, – весело сказала Лара, – и сейчас будет, что называется, в каждой бочке затычка, – Симочка пыталась схватить птичий корм, тянулась к доскам и размахивала ручками. У сестры лезли первые два зубика.

– Сегодня она спокойная, – Мотя присел в кровати, – проспала всю ночь… – детская помещалась рядом с комнатой отца и Лары. На Фрунзенской Мотя тоже делил комнату с сестрой.

– Но только пока, – он сладко зевнул, – она начнет ползать и переселится к себе, – вторая детская в городской квартире напоминала спальню сказочной принцессы. У Симочки появился замок с башней, балконом и маленькой горкой. Мотя не жалел, что у них нет дачи.

– У некоторых в классе есть, – он поскреб коротко стриженые волосы, – но у дедушки Лени лучше, чем на любой даче, – сегодня они с отцом и товарищем Котовым шли на охоту.

– Папа и дедушка раньше охотились, – Мотя задумался, – но у меня это в первый раз… – он немного волновался. Отец обещал ему выстрелы с вышки.

– Иначе нельзя, милый, – ласково сказал Саша, – кабан опасное животное. В здешних краях могут появиться и волки, – Мотя насупился.

– Давид Самойлович охотился на тигров… – товарищ Котов вмешался:

– Я тоже охотился на Дальнем Востоке, милый. Ты подрастешь и полетишь с папой в уссурийскую тайгу, – Мотя получил в подарок на годовщину революции свое первое ружье. Папа подмигнул ему.

– Пока будешь стрелять под моим присмотром, – Мотя восторженно вертел детского размера тулку, – вещь штучная, такие делают по заказу, – ружье немедленно убрали в сейф.

– Таковы правила, милый, – мягко сказал товарищ Котов, – охотник должен быть дисциплинированным, почти как военный…

Моте полагалось умыться, почистить зубы и заправить кровать, однако он решил понежиться в постели. Завтра они смотрели трансляцию торжественной демонстрации из Москвы.

– У нас будет праздничный завтрак, – заметила Лара, – на кухне обещали блины и гурьевскую кашу, – Мотя скрыл вздох.

– Потом мы возвращаемся в Москву, – каникулы заканчивались девятого ноября, – а папа улетает в командировку, – отец, правда, сказал, что отлучка будет недолгой.