Артем Октябрький - Братья - от Сталинграда до Берлина. Книга вторая

– Буду знать. Ладно, – я допил, – пойду я. На позиции ехать нужно, пока совсем не стемнело. Ребятам еще окопы копать.

– А ты что, копать не будешь?

– Я-то выдержу – поспал пока ехали, – а вот они – не знаю.

– Ой-ой, выдержит он. Смотри гимнастерку не запачкай, герой социалистического труда.

– Ладно-ладно. Давай, дядь Серег, увидимся.

– Давай, – мы обнялись, – вызову тебя, как про Архипа узнаю что-нибудь.

– Узнай, пожалуйста. До встречи.

– Давай. Кстати, – он взял мой планшет и поставил на карте метку. – Вот сюда вам ехать надо. Там с вами артиллерийская рота будет, ПТОП организовать сможешь?

– А почему бы и нет? Не так уж и сложно.

– Ладно, ни пуха.

– К черту.

Я вышел из избы. Большинство солдат уже уехало, и только моя рота стояла и ждала моего приказа. Я подошел к ребятам.

– Рота, стройся!

Солдаты построились, и я заметил замполита.

– О, товарищ замполит, – удивился я, – а вы чего здесь?

– А я, товарищ ротный командир, должен проконтролировать, чтобы все выехали из деревни.

– И все?

Замполит немного замялся. Секунд пять он чего-то ждал, видимо, хотел, чтобы я сменил тему, но я молчал. Тогда он сказал.

– На самом деле я просто хотел поехать с вами. Мне ваша рота нравится больше остальных.

– Ну, как знаете, – я повернулся к солдатам. – Все на месте?

– Все, – ответил Родион.

Замполит встал рядом со мной и сказал:

– Нам тут остатки четвертой роты передали на пополнение. Три взвода.

– И сколько теперь нас человек?

– Вместе с новоприбывшими человек сто сорок.

– То есть у нас уже семь «двадцаток».

– Разрешите? – ввязался Родион.

– Что?

– Я проинструктировал новоприбывших о нашем устройстве роты. Мы построились и вывели командира седьмой «двадцатки». Это младший сержант Фролов.

– Младший сержант Фролов, шаг из строя! – скомандовал я.

Из строя вышел молодой худощавый парень, лет двадцати. Я подошел к нему. На груди его красовалась медаль за отвагу, орден Красного Знамени, и медаль «Герой Сталинграда». Увидев последнюю, я искренне удивился.

– Сталинградский?

– Так точно! – коротко ответил младший сержант.

– Где именно?

– В начале на Мамаевом кургане, потом возле Волги, в конце «Красный Октябрь» защищали, а вы, я гляжу, тоже, товарищ лейтенант?

– Тоже. Спартановка, потом Мельница №4, дом Павлова, последними «Баррикады» были.

– Тяжело там было, ребята рассказывали.

– Тяжело… – я немного нахмурился. – Как звать?

– Леня, то есть Леонид, – осекся младший сержант.

– Меня Артем звать, очень приятно.

– Взаимно, товарищ лейтенант, – улыбнулся Леня.

– Иди сюда, герой.

Мы обнялись. Было приятно встретить такого, казалось бы, далекого, но близкого человека, можно сказать, соседа.

– До конца в Сталинграде были? – спросил Леня.

– Нет. После ранения, в ноябре, в госпиталь отправили, а оттуда на Юго-Западный фронт. А что у тебя?

– А я, когда нас к Волге прижали, вплавь через Волгу переплыл.

– Вплавь?

– Именно, товарищ лейтенант, вплавь, – ответил Леня. – Нас отправили с отрядом вдоль Волги на разведку, но по пути нарвались на немецкий патруль. Отряд перебили, а сдаваться в плен не хотел, вот и поплыл. Потом, правда, пришлось с воспалением легких лежать несколько месяцев, но медаль все равно дали, когда бои за город закончились, – он улыбнулся.

– Ладно, – я повернулся к остальным. – Грузитесь, и выдвигаемся на позицию. Нам еще окопы копать. Ну, а ты, товарищ герой Сталинграда, поехали со мной. Чувствую, нам будет, о чем поговорить.

– Товарищ лейтенант!

Я оглянулся. Это был один из танкистов нашей бригады.

– Слушаю вас, товарищ младший лейтенант. Что-то хотели?

– Да. Нам сейчас надо будет проехать до ваших позиций. Хотел предложить услуги транспорта. По пять человек на каждый танк. Так можно и на грузовиках сэкономить.

– Что ж, толково. Я принимаю ваше предложение. Уж больно понравилось мне на танке кататься. Рота, по машинам!

Мы ехали вдоль железной дороги. Я, Родион, Саша, Леня, и еще один рядовой тряслись на стальной обшивке «тридцатьчетверки». Мы с Леней воодушевленно беседовали обо всем, в частности о Сталинграде, то радуясь совместной победе, то наоборот, затихая, когда речь заходила о потерях. Леня состоял в одной из рот 138-ой дивизии Людникова. Его роту отрезали от дивизии, и они две недели сражались в небольшом доме на набережной. Эта история мне чем-то напомнила дом Павлова, хотя я был там всего единожды.