Ирина Покровская - Без вины виноватые

Рядом у печи стояла кочерга, ухват и деревянная лопата. Кочергой Арина выгребала золу, а ухватом цепляла глиняные и чугунные горшки и отправляла их в жар. В стоявшей рядом ступе, Арина Леонтьевна толкла зерно, очищая её от шелухи, а с помощью небольшой ручной мельницы перемалывала в муку. Рядом с печью висела «утирка», т.е. полотенце и рукомойник.

Почетное место в избе было отведено «красному углу», в котором располагались иконы, покрытые вышитыми полотенцами. Перед иконами горела лампада, подвешенная к потолку.

В этот тёплый летний солнечный день Василий сидел возле дома на скамье и отдыхал после рыбалки. Улов в это утро выдался хороший. Он вместе с сыновьями в четыре часа утра ходил на реку, на рыбалку с сетями. Рыбы в реке Девица было много. В это раз они наловили полный таз рыбы, среди которой были: карп, карась, плотва, сазан и даже попалось несколько щук. Сеть, которой ловили рыбу, была развешена на плетне для просушки. Арина Леонтьевна вместе с Агафьей чистила рыбу во дворе, а Илья с Иваном управлялись со скотиной. На правах старшего и хозяина Василий решил немного отдохнуть.

В селе было принято жителей называть не по фамилии, а по названию подворья. Подворье Василия Тимофеевича именовалось как Мякишева и все практически знали именно это название, и кто, к какому подворью принадлежит. По фамилии почти не называли друг друга. Его соседа Тихона Лоскутова кликали Параксиными. Деда Семёна, который проживал напротив Василия, звали Тяутею. Вообще дед Семён был шумноватый, любил опрокинуть пару тройку стаканов самогона. Его бабка Зоя часто с ним бранилась. Это было слышно всем рядом живущим. Деду было под восемьдесят лет, но здоровьем он отличался неплохим, учитывая, что мог несколько дней подряд пить беспробудно. Он часто употреблял крепкое словцо по поводу и без такового. Вот и сейчас, когда Василий отдыхал после рыбалки, он услышал матерную брань деда:

– Зойка, мать твою!

– Ты куды мои калоши спрятала, карга старая?

В ответ баба Зоя запричитала:

– Ты чё, черт старый, анадысь наглотался и не помнишь, куды ты их кинул? Иди на гумно погляди пянёк. Хватит глотать, управляться надо, а он опять собрался по селу блудить похмеляться.

Буквально через минуту со двора на улицу вышел дед Семён.

Он увидел Василия, вскинув руки, крикнул:

– Здорово были сосед !!! Как дела твои Василий?

И сам направился к нему.

Василий ответил ему:

– Слава богу, ничего. Ты чё, опять воюешь с бабкой?

Дед, не ответив, махнул рукой.

Семён шел босыми ногами по земле, придерживая холщевые штаны руками. Он подошёл к плетню Василия и повис на нём. Отдышавшись, дед начал разговор.

– Вася, дорогой мой человек, выручи меня. Нутро всё трясётца после вчерашней очишанной. Очищенной сельские старожилы называли водку.

– Не дай подохнуть, с похмелья!

Василий ответил ему:

– Ну, ты дед загнул, уж сразу подыхать собрался. Щас твоя баба выбежит, она тут всем даст похмелиться.

Потом Василий вздохнув, сказал деду Семёну:

– Ох, дед, толкаешь ты меня на грех, затем повернулся в сторону своего двора и крикнул:

– Иван, подь сюды, слышь чё, говорю?

Со двора прокричал Ванька:

– Бягу, батя и выскочил со двора.

Василий сказал Ивану:

– Иди в избу, там возле сундука стоит початая бутылка. Бери её и принеси сюды, и возьми чё-нибудь пожевать, понял?

Ванька кивнул головой и пошёл в дом.

Услышав эти слова, дед Семён от радости чуть не подпрыгнул и засеменил к Василию:

– Дай Василий я поздаровкаюсь с тобой, мил человек. И протянул ему руку.

– Тока гляди не отломи мне руку своими лапами.

Василий заулыбался и аккуратно взял его за ладонь.

Услышав, всё происходящее, на улицу вышла Арина Леонтьевна. Выйдя, она поставила руки в бок и проговорила:

– Гляньте, люди добрые кто к нам зашел погостить? Сам Семён Николаевич пожаловал. Ты чаго, припёрси, а? Опять похмелится?

Василий, взглянув на жену, сказал ей:

– Так, Арина хватя тут разговоры разговаривать, деду дурно, помощи прося. Всё иди делом занимайся, а мы разберемся сами.

Арина ухмыльнувшись, пошла запричитав:

– Вот щас бабка Зоя выбежит, опять бранитца будя.

Потом вышел из избы Иван. В руках он нёс начатую бутылку самогона, стакан, и кусок хлеба. В глиняной чашке лежали огурцы, помидоры и кусок нарезанного сала. Дед Семён потирал руки, и словно пританцовывал на месте. Иван поставил всё добро на лавку, затем спросил у отца:

– Бать, я на речку сбегаю, с Илюхой, можно?