Олег Соколов - Тайны лабиринтов времени

Хотя большинство соплеменников осуждало Мелика за излишнюю мягкость и кротость, у него было немало приверженцев. Незлобивость такого могучего воина привлекала к нему сердца тех, кого природа обделила силой.

Мелик, как и Енох, не уважал Вепря за жестокость и считал, что злость – это признак слабости, однако союз косматых братьев казался непобедимым. Если один из них жаждал чьей-либо крови, двое других не успокаивались, пока враг оставался жив. Всякий, объявивший им войну, должен был погибнуть сам или обязан был уничтожить их. Енох мечтал о союзе с косматыми братьями, но его попытки натыкались на глухую стену недоверия.

Сыновья Зубра знали только один вид отношений с себе подобными – животный страх во взгляде у всех, кто смел поднять на них свои глаза. Енох был, пожалуй, не менее жестоким и недоверчивым, чем Вепрь и его братья, но, наряду с этим, он обладал и качествами, необходимыми вождю: он был ласков со своими приверженцами, заботлив к нуждам семей, решителен, настойчив, беззаветно храбр, по-своему справедлив, и мудр.

В резком ответе Еноха чувствовался, однако, оттенок уважения к Вепрю.

– Тот получит без выкупа Росу и станет вторым вождем племени, кто первый вернет Огонь семьям и поможет вернуться к священной пещере. Тогда все воины будут ему подчиняться!

Вепрь слушал речь вождя, не отрывая жадных взглядов от Росы. Его маленькие глазки вдруг сверкнули угрозой:

– Роса, дочь Зари, будет принадлежать сыну Зубра. Всякий другой, кто осмелится прикоснуться к ней, будет убит!

Эти слова задели Мелика. Принимая вызов, он возбужденно крикнул:

– Роса будет принадлежать тому, кто вернет Огонь и выгонит врагов из священной пещеры!

– Сын Зубра сделает это!

Мелик и Вепрь скрестили взгляды. До сих пор у этих людей не было повода для вражды. Каждый знал о силе другого и, не имея поводов для соперничества, его и не искал. Внезапное нападение людоедов, потеря огня и, наконец, речь Еноха, разозлили и зажгли в них ненависть друг к другу. Вепрь, еще вчера не обращавший внимания на Росу, вздрогнул всем телом, когда Енох стал восхвалять девушку. Он мгновенно загорелся к ней страстью, неутолимой и яростной. С этой минуты он обрекал смерти всякого соперника, и Мелик понимал это. Он крепче сжал топор левой рукой и палицу правой.

Услышав ответ Мелика, братья Вепря встали рядом с ним, молчаливые и угрожающие. Все три брата были поразительно похожи один на другого: темнокожие, волосатые, с крохотными глазками, словно затянутыми пеленой, как надкрылья у жуков. Все трое подстерегали каждое движение Мелика, готовые броситься на него. Но люди подняли ропот. Даже те, кто осуждал Мелика за мягкость, не хотели его гибели, ведь он взялся вернуть им Огонь. Все знали, что он изобретателен и хитер, неутомим и искусен в обращении с Огнем. Наконец, многие верили в его удачливость. Вепрь также обладал силой, хитростью и упорством, и семьи могли только выиграть от того, что одновременно два лучших воина отправятся на поиски Огня.

В сильном возбуждении все вскочили на ноги. Приверженцы Мелика сгрудились вокруг брата вождя, готовые защищать его от нападения косматых братьев. Сын Зубра не знал страха, но и осторожность не была чужда ему. Он решил отложить сведение счетов с Меликом. Ворон, самый старый из воинов, выразил словами неясные мысли, будоражившие толпу:

– Разве семьи хотят своей гибели? Неужели они забыли, сколько воинов вырвали из их рядов враги, волны моря и болото? Из четырех остался один! Все, кто способен держать в руке топор и палицу, должны жить. Мелик и Вепрь – сильнейшие из наших охотников; если один из них умрет, племя ослабеет так же, как если бы погибли четыре других воина. Роса будет служить тому, кто принесет Огонь. Такова воля семей! И она будет записана на камне.

– Такова воля семей! – сказали воины. И все женщины подхватили в один голос: – Роса будет принадлежать покорителю Огня!

Вепрь никого не боялся, но понимал, что спорить с семьями опасно и, сделав знак братьям, он повернулся и ушел к своему логовищу. Это происходило на заре следующего дня. Высоко в небе ветер быстро гнал тучи, но над самой землей воздух стоял, неподвижно раскаленный и душный, напоенный тысячами запахов, не дающими вздохнуть полной грудью.

Раненые воины стонали – их томила жажда. Один из воинов ночью скончался. Окоченевший труп его лежал на траве, посинелый, с кровавым пятном вместо лица. Енох приказал похоронить труп. Жалобное бормотанье старого Ворона проводило воина в последний путь.