Анри де Кастри - Маркиза де Помпадур

Она производила на всех столь сильное впечатление, что граф Лосе, присланный из Саксонии в Париж, счел нужным направить будущей супруге дофина реляцию, в которой побуждал ее принять во внимание влиятельность госпожи де Помпадур, подчеркнув ее роль в устроении брака.

Второе бракосочетание дофина отпраздновали 9 февраля 1747 года. Это была грандиозная и печальная церемония, потому что дофин не мог утешиться после смерти своей первой жены.

После банкета, за которым последовал костюмированный бал в Манеже, состоялась церемония «восшествия на ложе». После благословления брачного ложа занавеси несколько минут оставались открытыми в присутствии двора. Маршал Саксонский встал между кроватью и стеной, чтобы подбодрить племянницу. Дофин спрятался под одеяло, скрывая слезы. Марии Елизавете, которой предстояло стать матерью трех королей, потребовалось немало мужества и много нежности, чтобы в итоге все-таки завоевать сердце своего супруга.

На маскараде, состоявшемся на следующий день, госпожа де Помпадур появилась с открытым лицом. «Вид ее был великолепен , – сообщает герцог де Крой, – особенно на галерее. Вся добрая компания укрылась там. Я наблюдал там короля в маске у ног очаровательной госпожи де Помпадур. Я узнал короля только по выражению тревоги, промелькнувшему на ее лице, когда она увидела, как он пробирается по банкеткам. Там была госпожа де Форкалькье; я сравнил ее с маркизой де Помпадур и нашел более миловидной, но менее грациозной. Лучшей любовницы король выбрать не мог, поэтому он выглядел без памяти в нее влюбленным».

Несмотря на это обожание, госпожа де Помпадур уже дрожала – настолько хорошо ей была знакома переменчивость ее возлюбленного.

Правда и то, что госпожа де Форкалькье, которая была очень красива, хотела попытать счастья, и она была не одинока, так как среди претенденток на королевское ложе фигурировали принцесса де Роган, а главное – принцесса де Робек, дочь герцога де Монморанси-Люксембурга.

Однако среди козырей госпожи де Помпадур помимо красоты были способности умной женщины и искусство ими пользоваться. Чтобы победить в намечавшейся борьбе, она продумала защитный ход для развлечения короля: предложила ему позволить ей создать любительский театр, в котором закрепила за собой главные роли.

Труппа сложилась с легкостью: герцоги де Дюрас и де Нивернуа, уже выступавшие в спектаклях в Этиоле, предоставили себя в ее распоряжение. Герцог де Лавальер, некогда организовавший театр в своем замке Шан, стал устроителем театра королевских апартаментов, а аббат де Ла Гард, библиотекарь маркизы, занял скромную должность суфлера.

Первым делом обсудили устав актерского общества.

Для того чтобы быть допущенным в общество, необходимо доказать, что ты уже играл на сцене, чтобы не проходить ученичества в труппе.

Каждый сам назначает себе амплуа.

Нельзя без согласия всех социетариев взять себе амплуа, отличное от того, на которое уже был утвержден.

Нельзя на случай своего отсутствия выбирать себе замену (это право закреплено за обществом, которое назначает дублера абсолютным большинством голосов).

По возвращении тот, кого заменяли, получает обратно свою роль.

Ни один социетарий не может отказаться от роли, соответствующей его амплуа, под тем предлогом, что эта роль невыгодна для его игры или что он слишком устал.

Только актрисы пользуются правом выбора пьес, которые будет представлять труппа.

За ними также закреплено право назначать дату спектакля, устанавливать их количество и время проведения.

Каждый актер обязан являться точно в час, назначенный для представления, под угрозой штрафа, который определят актрисы.

Лишь актрисам дано право на получасовое опоздание; по истечении этого срока штраф, которому они должны подвергнуться, будет назначен только ими.

Благодаря этому уложению, которое выглядит таким благоприятным для женщин, госпожа де Помпадур присвоила себе диктаторские полномочия в своем театре. На деле именно она принимала решения по всем вопросам, распределяла роли, выбирала декорации и костюмы и назначала дату представлений. Разумеется, никому из участников труппы и в голову не приходило оспаривать ее власть.

Первое из них состоялось 16 января 1747 года. Играли «Тартюфа» Мольера. Количество зрителей было намеренно ограничено, поэтому помимо короля и маршала Саксонского, господ де Турнема и де Вандьера, первого камер-лакея Шансенеца и его сына присутствовали еще только две женщины: госпожа д'Эстрад, компаньонка маркизы, и мадам дю Рур.