Николай Энгельгардт - Граф Феникс. Калиостро

– Господин Месмер принят был в Гатчине, и, как слышно, фрейлина цесаревны Катерина Ивановна Нелидова прониклась его учением. А затем и госпожа Ковалинская, супруга правителя дел князя Григория Александровича Потемкина [27] Потемкин Григорий Александрович (1739–1791) – государственный и военный деятель, генерал-фельдмаршал, с 1784 г. – князь Таврический. Фаворит и ближайший помощник Екатерины II. , стала погружаться в месмерический [28] Месмерический – здесь: гипнотический. сон и в том сне произносить прорицания, подобно древней Сибилле [29] Сибилла (Сивилла) – у древних греков и римлян – прорицательница. .

– Скажите, господин фон Фогель, кто еще из иностранцев занимается здесь врачеванием?

– А вот хотя бы проживающие на Большой Морской у его сиятельства графа Остермана братья Пелье, французские глазные лекари. Объявили, что они искусство свое ежедневно подтверждают, возвращая зрение многим слепым.

– Презренные обманщики и шарлатаны! Слепцы, ведущие слепцов и вместе в ров низвергающиеся! А еще кто?

– Из Парижа зубной врач Шоберт лечит зубы от удара воздуха.

– Низкий плут и мошенник!

– Однако он весьма хорошо зарабатывает. Но, конечно, больше всех наш российский искусник.

– Кто это такой?

– О, простой российский мужичок, даже неграмотный – Ерофеич. Он лечит и простых, и вельмож одинаково удачно своего рода эликсиром, который даже и получил название «ерофеича». Он им натирает и внутрь дает…

– Сей простец, может быть, один что-либо знает, – с важной снисходительностью промолвил доктор-полковник. – Истина нередко благоволит и открывается смиренным и младенцам. Но скажите, что обо мне говорят в столице?

– Слух о вашем бескорыстии, полковник, и весьма удачном врачевании разошелся и достиг даже высших кругов. Но сие может принести вам неприятности. Многие доктора на вас в претензии и находят недопустимым, чтобы лицо, не имеющее ученой степени, занималось врачеванием. Так что вы напрасно разорвали ваши дипломы, полковник!

– Я это знал! Во всех столицах мира сии жадные невежды подвергают меня гонениям. Безвозмездность моя – вот что их возмущает! Сии книжники, взявшие ключ разумения и сами не входящие и других не впускающие, готовы побить камнями того, кто лечит даром, нарушая обычаи их гнусной касты! Но сие мне не страшно. Я всюду имею невидимых покровителей.

– Из петербургских докторов особенно враждебен вам домашний доктор князя Потемкина. Но я дам вам против него в руки оружие. Мы, полицейские, знаем многое и отовсюду получаем неожиданные сведения. Так о сем докторе узнана следующая история…

Тут полицейский офицер, улыбаясь и краснея от свойственной немцам целомудренности, приблизил губы к уху полковника и что-то стал ему шептать. Тот вдруг резко и неприятно засмеялся.

– Каков голубчик, а? – заключил Фогель свой рассказ. – Ну, я заговорился с вами. Больные ждут вас, а меня призывают обязанности службы. Но очень хотел и я, полковник, навестить вас в свободные часы и побеседовать с вами. Я происхожу из бедной, но честной дворянской семьи из Лифляндии, получил образование, хотя и домашнее, но достаточное. Необходимость заставила меня перейти из полка на полицейскую службу. Но я всегда чувствовал влечение к естествоиспытанию, к химии и медицине. Если бы вы не отказались посвятить меня хотя бы в начатки вашего искусства, я сбросил бы этот мундир и отдался врачеванию.

– Очень рад буду видеть вас у себя, любезный фон Фогель, – покровительственно отвечал полковник испанской службы. – Заходите ко мне… – Он ненадолго задумался. – Приходите через четыре дня… Да, да! Когда у нас новолуние? Да, приходите в полночь через четыре дня.

– В полночь, полковник? – озадаченно переспросил офицер.

Но доктор уже повернулся и мерным, величественным шагом пошел по Итальянской.

В воротах и во дворе дома, где обитал полковник и врач, еще полчаса тому на площадке у Синего моста опознанный как маркиз Пеллегрини, действительно толпились люди разного звания, пола и возраста, одержимые самыми разнообразными, но преимущественно хроническими недугами. Все они с нетерпением ждали появления бескорыстного доктора, вот уже третий месяц лечившего и бедных, и богатых, никому не отказывая ни в советах, ни в лекарствах, и притом ни с кого не беря ни копейки. В ожидании его пациенты рассказывали друг другу случаи разных чудесных исцелений безнадежных больных, от которых отказывались все доктора.